Энтони Беркли - Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках

Но тут из–за соседнего столика доносилось печально–квакающее: «Но где же этот Криклвуд?», и Роджер, боясь пропустить, требовал, чтобы это было тут же записано, и Стелла принималась строчить в блокноте, который лежал у нее на коленях.

Впрочем, обед прошел не без пользы, особенно после того, как чахлые молодые люди, предводительствуемые своими амазонками, удалились. Под конец Роджер даже почувствовал, что добился некоторого успеха, а именно: его секретарша стала разговаривать с ним, как с вполне нормальньным человеком, не то что раньше, когда, казалось, она снисходит до него, словно он олух последнего разбора.

Однако она решительно отказывалась хоть что–нибудь о себе рассказать, несмотря на все тонкие подходы Роджера.

– А вы когда–нибудь влюблялись, Стелла? – выпалил он, когда она отразила все вопросы, какие он только смог придумать.

К его удивлению, мисс Барнетт не дала ему от ворот поворот, а, напротив, улыбнулась прелестной улыбкой:

– Я влюблена с тех пор, как себя помню, мистер Шерингэм.

– Как! – воскликнул Роджер, потрясенный такой откровенностью. – Но не в одно и то же лицо?

– Именно что в одно.

– Боже милостивый!

– Да. В себя, – кратко пояснила мисс Барнетт. – Я думаю, нам пора.

И они поднялись и пошли.

Вернее, поехали в такси на Шафтсбери–авеню. Тут же в такси Роджер вытащил из кармана и прилепил к верхней губе маленькие черные усики, а еще нацепил на нос огромные очки в роговой оправе. Еще он постарался причесать брови в обратном направлении, отчего его физиономия приобрела донельзя свирепое выражение.

– Что с вами, мистер Шерингэм?! – воскликнула мисс Барнетт, потрясенная до того, что даже снизошла до вопроса.

Роджер взглянул на нее сквозь очки:

– Я всегда гримируюсь, когда покупаю белье юным де вицам. Чтоб не опознали в суде.

Мисс Барнетт только пожала плечами.

– Ну ладно, скажу. Дело вот в чем: мы едем покупать вам вещи в магазин, где работает миссис Эннисмор–Смит, которая живет в «Монмут–мэншинс». Я уже с ней встречался и не хочу, чтобы она меня узнала. А вы ее видели?

– Нет, насколько я помню. По крайней мере, не думаю, чтобы я ее помнила. Но зачем это нам?

– Ну, предположим, я хочу посмотреть, какова она у себя на работе.

– А зачем?

– О, я думаю, это мне пригодится, – ушел от ответа Роджер. – У нее любопытная биография. Не знаю, слышали ли вы, но она выросла в достатке, если не сказать в роскоши, а теперь вынуждена прислуживать в магазине. Пикантно, не правда ли?

– Возможно. Я бы скорее сказала – драматично.

– Драматично, да, в том–то и пикантность. И хотя, смею думать, вам наверняка кажется, что не очень–то красиво изучать человека со стороны, но помочь ничем не могу: такая работа. Мало того, я хочу посмотреть, есть ли у нее характер, вернее, таится ли в ней бесенок и сможем ли мы его расшевелить.

– Но послушайте, мистер Шерингэм…

– Да–да. И вот что я хочу, чтобы вы сделали: потребуйте, чтобы именно она вас обслуживала, и придирайтесь ко всему подряд, не только к вещам, но и к самой миссис Эннисмор–Смит. Я бы просил вас вести себя вызывающе, не то чтобы вульгарно, но крайне заносчиво. Унижайте ее, разговаривайте свысока и все время брюзжите. В общем, ведите себя так, как вела бы себя девица известного сорта. Сумеете?

– Это все очень странно…

– Пусть странно, но для меня это вопрос первостепенной важности. Справитесь?

– Думаю, да, – если сочту нужным. А какая у вас будет роль?

– Я – богатый американец, а вы меня подцепили.

– И вы действительно хотите, – спокойно произнесла мисс Барнетт, – чтобы я изобразила уличную женщину?

– Вот именно. Ну? Сможете? Решитесь?

– Тут кроется что–то более серьезное, чем вы мне сказали, несомненно. Будет ли у меня шанс самой решить, так ли уж необходим этот странный спектакль?

– Нет, не будет. Тут я один все решаю. Если бы мог, я обошелся бы без помощников, но – увы. Струсите – найду кого–нибудь другого, но раз уж вы моя личная и доверенная секретарша, я предпочитаю вас. Но имейте в виду: тут и речи нет о принуждении с моей стороны и вашем долге перед работодателем. Решайте. Итак?

– Ничего не понимаю, объяснение ваше неубедительно, но вы придаете этому такое значение, что я согласна помочь вам, по службе.

– Превосходно! – с воодушевлением вскричал Роджер. – Какая жалость, что вы так скромно одеты, но тут уж ничего не поделаешь. Кстати, если вам ничего не понравится в этом магазине, мы отправимся в другой. Это само собой разумеется.