Энтони Беркли - Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках

Роджер опустил голову. Отныне и навсегда, чувствовал он, истинные криминалисты будут с презрением указывать на него пальцем как на человека, который не сумел защитить свои собственные выводы. Бесславно будущее, которое ему уготовано!

– Что же касается побочного мотива, то он в моих глазах не имеет столь важного значения. Хотя в целом я склонна согласиться с мистером Шерингэмом. Я тоже думаю, что миссис Бендикс должна была ужасно надоесть своему мужу, который, в конце концов, нормальный мужчина, с нормальными реакциями и своей системой ценностей. Могу даже представить, что миссис Бендикс сама своими бесконечными нравоучениями толкнула супруга в объятия актрис, у которых он искал теплоты и хоть малой толики дружеского участия, чего ему не хватало с ней. Я не отрицаю тот факт, что он был сильно влюблен в нее, когда они поженились. Без сомнения, он ее любил и питал искреннее глубокое уважение. Но несчастен тот брак, – с некоторым цинизмом констатировала мисс Дэммерс, – в котором счастье приносится в жертву уважению. Мужчина на брачном ложе хочет ощущать теплое человеческое тело, а не предмет глубокого уважения. И все же надо отдать должное мистеру Бендиксу. Хоть миссис Бендикс и тяготила его, особенно последнее время, он был в достаточной мере джентльмен, чтобы этого не показывать. Их брак все считали идеальным.

Мисс Дэммерс остановилась и отпила глоток воды.

– И последнее: мистер Шерингэм отметил, что убийца не уничтожил ни письма, ни пакета, потому что считал, что они не только не навредят ему, а, наоборот, помогут направить следствие по ложному следу. С этим я тоже согласна. Но я извлекаю из этого совсем не тот вывод, что мистер Шерингэм. Я бы сказала, что это полностью подтверждает мою версию, по которой убийство расценивается мною как плод весьма посредственного ума, потому что человек с хорошей головой никогда бы не оставил ни одной вещественной улики, если ее можно было легко уничтожить, какой бы безобидной или удобной она ему ни казалась. Человек с хорошей головой знал бы наперед, как часто улики, специально оставленные для того, чтобы ввести в заблуждение, на деле выводили на след преступника. И я бы сделала еще один, побочный вывод, что письмо и пакет должны были не столько отвлечь внимание вообще, сколько служили какой–то другой цели, а именно: в них должна была содержаться вводящая в заблуждение информация. Я догадываюсь, что это за информация. Вот и все мои замечания в адрес версии мистера Шерингэма.

Роджер поднял голову, а мисс Дэммерс отпила еще глоток воды.

– Я хочу спросить насчет уважения, которое мистер Бендикс питал к своей жене, – рискнул нарушить молчание мистер Читтервик. – Нет ли тут противоречия, мисс Дэммерс? Потому что, как я понял в самом начале, вывод, который вы сделали из факта заключения пари, был таков, что будто бы миссис Бендикс не заслуживала уважения, как нам могло бы показаться. Значит, ваш тот вывод неправильный?

– Правильный, мистер Читтервик, и тут нет никакого противоречия.

– Муж уважает, пока доверяет, – вставила миссис Филдер–Флемминг, чтобы подыграть своей подруге.

– Ах, эти тихие воды, которые так глубоки, – заметил мистер Брэдли, он не одобрял подобного поведения, даже в пьесах великих драматургов. – Вот мы и добрались до самых глубин. Так были там тихие воды?

– Были, – равнодушно проронила мисс Дэммерс. – Ну а теперь, как вы, мистер Брэдли, изволили выразиться, мы добрались до самых глубин.

– О! – простонал мистер Читтервик. Он метался в своем кресле, бессвязно что–то бубня. – Если письмо и пакет… убийца мог – и не уничтожил… а Бендикс не убивал… швейцар не считается… О! Я догадываюсь, догадываюсь!

– Я все время ждала – а когда же остальные начнут догадываться? – сказала мисс Дэммерс.

– С самого начала дела, – продолжала мисс Дэммерс, невозмутимая, как всегда, – я считала, что основной уликой, оставленной нам убийцей, была та, о которой он даже не подозревал, – резкая определенность характерных черт его личности. Я брала факты как они есть, не стараясь ничего лишнего им приписать, как это делал мистер Шерингэм, убеждавший нас, что убийца человек уникальных способностей, – и она с вызовом посмотрела на Роджера.

– Разве я выдвигал факты, которые не мог обосновать? – Роджер по ее взгляду понял, что ему надо ответить.

– Конечно. Например, вы преподнесли как достоверный факт предположение, что пишущая машинка покоится на дне Темзы. Тот факт, что ее там нет, говорит опять–таки в пользу выдвигаемой мною версии. Только на основе установленных фактов мне без труда удалось воссоздать мысленный образ убийцы, который я уже набросала вам в общих чертах. Тут надо было остеречься, чтобы не впасть в такую ошибку: сначала поискать вокруг того, кто похож на этот образ, а потом уже начать выстраивать против него дело. В моем сознании запечатлен был образ, и теперь я могла сопоставлять его с любым человеком, который мог вызвать подозрение. Итак, после того как я установила, почему мистер Бендикс прибыл в клуб в столь необычно ранний него час, у меня оставался невыясненным один момент, по–видимому и не особенно важный, так как никто до сих пор не обратил на него внимания. Я имею в виду обед, который был назначен у сэра Юстаса в тот день и который потом был отменен. Я не знаю, как это стало известно мистеру Брэдли, но готова рассказать, как получила эти сведения я. Все это я выяснила у того же услужливого лакея сэра Юстаса, который раньше сообщил множество интереснейших подробностей миссис Филдер–Флемминг. Должна признаться, что тут я нахожусь в более выгодном положении, чем другие члены нашего Клуба, Я говорю о возможностях, связанных с расследованием обстоятельств личной жизни сэра Юстаса. Я не только лично знала сэра Юстаса, но и его лакея тоже. Вспомните, какую огромную информацию удалось миссис Филдер–Флемминг у него получить за деньги. И теперь представьте, сколько важных фактов могла выудить у него я, причем не только за деньги, но еще на правах старой знакомой. Во всяком случае, после недолгих вступительных переговоров лакей небрежно проговорился, что за четыре дня до известного преступления сэр Юстас велел ему позвонить в отель Феллоуза на Джермин–стрит и заказать отдельный номер для обеда как раз на тот день, в который потом было совершено убийство. Вот какой момент оставался невыясненным, и я должна была во что бы то ни стало найти ему объяснение. С кем у сэра Юстаса был назначен обед? Очевидно, что с женщиной, но с которой из них? Лакей мне в этом помочь не мог. Насколько ему было известно, в то время у сэра Юстаса не было женщин, потому что он был слишком нацелен на мисс Уайлдмен (да простит мне сэр Чарльз), на ее руку и состояние. Может быть, это была сама мисс Уайлдмен? Но очень скоро мне удалось установить, что это была не она. Вас не удивляет, что повторяется еще одна история с обедом, который должен был состояться, но был отменен, и тоже в день убийства? Мне это самой долго не приходило в голову, но, без сомнения, это одна и та же история. И у миссис Бендикс был назначен с кем–то обед в тот день, но накануне вечером был отменен по каким–то неизвестным причинам.