Джон Карр - Часы смерти

Они шли по Холборну незадолго до полуночи в прохладном и свежем ночном воздухе. Район Блумсбери оказался неожиданно переполненным, и лучшим жильем, которое Мелсон смог найти, оказалась неудобная спальня-гостиная на пятом этаже дома на Линкольнс-Инн-Филдс. Они возвращались из кинотеатра — доктор Фелл, будучи рабом чар Мириам Хопкинс, [3] Хопкинс, Мириам (1902–1972) — американская актриса. настоял на том, чтобы посмотреть фильм дважды. Но днем Мелсон обнаружил в книжной лавке Фойла настоящее сокровище, словарь средневекового латинского шрифта, и доктор категорически отказался идти домой, не взглянув на него.

— Кроме того, — проворчал он, — не хотите же вы сказать, что собираетесь лечь спать в такой час? Неужели? Это удручает, приятель! Будь я так молод и проворен, как вы…

— Мне сорок два, — парировал Мелсон.

— Человек, который, едва достигнув тридцати лет, упоминает о своем возрасте, начинает обрастать мхом, — убежденно заявил доктор Фелл. — Я не первый день наблюдаю за вами, и что же я вижу? Вы похожи на усталого Шерлока Холмса. Где ваши жажда приключений и здоровое человеческое любопытство?

— «Большой турникет», — сказал Мелсон, увидев знакомый знак. — Здесь нам направо… Я намеревался, — продолжал он, достав трубку и выбивая ее о ладонь, — спросить о вашем здоровом человеческом любопытстве. Есть какие-нибудь новые уголовные дела?

— Возможно, — буркнул доктор Фелл. — Еще не знаю. Они могут устроить проблему из убийства дежурного администратора магазина, но я в этом сомневаюсь.

— А что там произошло?

— Ну, вчера вечером я обедал с Хэдли, но он вроде бы сам не знает подробностей. Говорит, что не читал рапорт, но поручил дело толковому сотруднику. Похоже, началась эпидемия краж в крупных универмагах, совершаемых женщиной, которую не могут опознать.

— Магазинные кражи не кажутся мне особенно…

— Да, знаю. Но в этих кражах есть что-то чертовски странное. К тому же они привели к скверным последствиям. Проклятие! Мелсон, это меня тревожит! — Несколько секунд, он пыхтел, поправляя очки. — Последствия имели место около недели назад в универмаге «Гэмбридж». Вы когда-нибудь читаете газеты? В ювелирном отделе было нечто вроде распродажи, и магазин был переполнен. По помещению бродил дежурный администратор — безобидный парень в обычной визитке и с напомаженными волосами. Внезапно он схватил кого-то за руку, начались суматоха и крики, стразы с подноса рассыпались по полу, а затем, прежде чем окружающие сумели что-либо понять, администратор рухнул наземь. Кто-то заметил кровь под ним. Его перевернули и увидели, что живот распорот ножом. Вскоре он умер.

В узком проходе, именуемом «Большой турникет», было холодно и сыро. Их шаги гулко звучали по каменным плиткам между рядами закрытых магазинов. Вывески громко скрипели, анемичный газовый свет тускло поблескивал на надписях позолотой. Что-то в этих ночных звуках или повествовании спутника заставило Мелсона бросить взгляд через плечо.

— Господи! — воскликнул он. — Вы хотите сказать, что кто-то совершил убийство, дабы избежать поимки на магазинной краже?

— Да, мой мальчик. Я же говорил вам, что дело скверное. Ни улик, ни описания — ничего, кроме того, что это была женщина. Ее видели не менее шестидесяти человек, но все описывают по-разному. Она исчезла — и это все. Ухватиться абсолютно не за что.

— Что-нибудь ценное было украдено?

— Часы. Они лежали на подносе среди образцов, демонстрирующих прогресс в деле изготовления часов начиная от Петера Хеле. [4] Хеле (Хенлайн), Питер (1480–1542) — немецкий часовщик, первым изготовивший карманные часы. — В голосе доктора Фелла послышались странные нотки. — Мелсон, какой номер дома, где вы поселились на Линкольнс-Инн-Филдс?

Мелсон остановился — отчасти чтобы зажечь трубку, но также потому, что какое-то воспоминание взбудоражило его, словно внезапное прикосновение к плечу. Спичка чиркнула по наждачной полоске коробка. Возможно, воспоминание пробудило выражение маленьких блестящих глаз доктора Фелла, смотрящих на него не мигая при свете пламени спички, а может быть, то, что часы в направлении Линкольнс-Инн-Филдс начали приглушенно бить полночь. Обладавшему довольно буйным воображением Мелсону чудилось нечто дьявольское в массивной фигуре доктора с развеваемой ветром накидкой, смотрящего на него в узком проходе. Но бой часов — чистое суеверие… Он погасил спичку, и их шаги вновь зазвучали во мраке.