Джон Карр - Часы смерти

Что-то пробормотав, Хэдли выпрямился и толкнул ногой створку двери, чтобы из комнаты проникало больше света.

— Уотсон! — позвал он.

Когда старший инспектор выпрямился снова, на его лице не дрогнула ни одна мышца, но в этом спокойствии ощущались ярость и ненависть.

— Нет, — сказал Хэдли, — я не привел Эймса. — Он указал пальцем на фигуру под покрывалом и добавил: — Вот Эймс.

В служебном архиве отдела уголовного розыска ныне хранится карточка со следующим текстом.

«Эймс Джордж Финли, детектив-инспектор. Родился в Бермондси 10 марта 1879 г. Констебль, полицейский округ К, 1900 г. Произведен в сержанты, полицейский округ К, 1906 г. Переведен детективом в округ Д, 1914 г. После дела Хоупа-Хейстингса по рекомендации судьи Гейла произведен в детективы-инспекторы центрального бюро, 1919 г.

Рост 5 футов 9 дюймов. Вес 11 стоунов. Никаких отличительных признаков. Место жительства — «Рествейл», Вэлли-роуд, Хампстед. Женат. Двое детей. Способности: маскировка, слежка, добывание информации. Особо отмечен за опыт в маскировке. Терпелив, осмотрителен, добился успехов в самообразовании».

В самом низу карточки написано красными чернилами: «Убит при исполнении служебных обязанностей 4 сентября 1932 г.».

Это самая полная информация, которую мы смогли получить о детективе-инспекторе Джордже Финли Эймсе. Во всем деле о часовой стрелке наименее заметной фигурой была жертва. Его фамилией могла быть Смит, Джоунс или Робинсон. Он мог не быть человеческим существом, любившим выпить кружку горького пива и гордившимся своим домом, мог иметь или не иметь врагов, ненавидевших его, как Джорджа Эймса. Его убили по другой причине.

Хотя срок его службы был таким же длинным, как у Хэдли, последний не слишком хорошо его знал. Хэдли говорил, что Эймс после стольких лет оставался амбициозным и любил помечтать об отпуске в Швейцарии после очередного повышения. Но он был не из тех, которые достигают слип/ком многого, — по словам Хэдли, в Ярде его любили, но Эймс не отличался высоким интеллектом и был слишком доверчив. Обладая чисто животной интуицией, Эймс походил на бульдога, чья цепкая хватка при патрулировании Лаймхауса принесла ему первое повышение в те дни, когда портовый Лаймхаус был по-настоящему «крутым» местом, хотя его рост был минимальным из тех, с которым принимали в столичную полицию. Но он был доверчив и в результате погиб.

Разумеется, Хэдли не говорил всего этого, глядя на мертвого Эймса. Он ничего не комментировал и даже не ругался, а только велел доктору Уотсону, что-то бормотавшему себе под нос, сделать все необходимое, подобрал свой портфель и медленно направился к лестнице.

— Обычная рутина, — сказал Хэдли своим подчиненным. — Вероятно, вы его узнаете, но прошу не сплетничать. Я поднимусь сюда снова, когда вы уберете его с порога. А пока что… — Он подозвал доктора Фелла и Мелсона.

Стоя в нижнем холле, миссис Стеффинс вытягивала шею из стороны в сторону, стараясь заглянуть наверх. Одной рукой она удерживала мрачную Элинор, время от времени оборачиваясь к ней с механической улыбкой, явно рассчитанной на зрителей. Но при виде Хэдли на ее фарфоровом лице вновь обозначились морщины, и она обратилась к нему с каким-то нелепым вопросом.

— Очень плохо, — резко отозвался Хэдли. Выражение его лица четко говорило о нежелании отвлекаться на разные глупости. — Должен попросить вас о помощи. Работа может затянуться на всю ночь. Вскоре я перейду в комнату наверху. Но сейчас мне нужно помещение, где я мог бы поговорить с моими друзьями.

— Ну конечно! — энергично согласилась миссис Стеффинс. Но, судя по ее глазам, она прикидывала, как обернуть это к собственной выгоде. — Присутствие в доме доктора Фелла для нас такая честь, хотя все это, безусловно, ужасно… Что скажешь, Элинор, дорогая? Можно воспользоваться нашей гостиной, но Иоханнус так неаккуратен и так замусорил ее своими колесиками и прочими деталями… Потом есть кабинет мисс Хэндрет — она адвокат, и он вам подойдет, если, конечно, она не будет возражать…

Продолжая быстро говорить, миссис Стеффинс бочком пересекла холл и постучала во вторую дверь слева.

— Мисс Хэндрет! — окликнула она и приложила к двери ухо. — Лючия, дорогая!

Дверь открылась сразу же и так внезапно, что миссис Стеффинс едва не потеряла равновесие. В комнате было темно. На пороге стояла женщина, вероятно, не старше (если не моложе) Элинор. Ее темные волосы свисали на плечи, и она порывистым движением отбросила их, холодно глядя на посетителей.