Уильям Коллинз - Армадэль. Том 1

«Ваша подруга намерена отбыть к своему мужу со следующим пароходом?» — вот все, что он соизволил сказать, когда я кончила.

Признаюсь, я была ошеломлена, очень разозлилась и выпалила: «Да, со следующим пароходом».

«Как же я свяжусь с нею?» — спросил он.

Я снова выпалила: «Письмом — через меня».

«А по какому адресу, мадам?»

Тут я ему снова влепила: «Вы ведь сами узнали мой адрес, сэр, — сказала я. — В справочнике по адресу вы узнаете мое имя, если хотите узнать его самостоятельно. Впрочем, вот, пожалуйста, моя карточка».

«Большое спасибо, мадам. Если ваша подруга захочет связаться с мистером Армадэлем, то я тоже дам ей свою карточку».

«Спасибо, сэр».

«Спасибо, мадам».

«До свидания, сэр».

«До свидания, мадам».

Так мы расстались. Я пошла своей дорогой — у меня было свидание на работе, а он пошел своей дорогой — очень поспешно, что уже само по себе подозрительно. Что я не выношу в нем, так это его бессердечность. Господи, помоги тем людям, которые вынуждены посылать за ним в свой смертный час!

Соображение следующее: что же нам делать? Если мы не найдем способ вывести эту старую развалину из игры и скрыться от него, то он может разрушить все для нас в Торп-Эмброзе. Подождите меня, пока я не приду, надеюсь, свободной от головной боли по поводу другого затруднения, которое беспокоит меня сейчас здесь. Надо же так не повезти. Подумайте только, этот пасторишка оставляет свой приход и прибывает в Лондон именно в тот момент, когда мы отозвались на объявление майора Мильроя и можем подвергнуться расспросам буквально на следующей неделе! Я не вынесу этого! Его епископ должен вмешаться.

Преданная вам Мария Ольдершо".

2. "От мисс Гуильт к миссис Ольдершо

(Вест Плейс. 20 июня.)

Моя бедная милая старушка! Плохо же вы знаете мою чувствительную натуру, как вы изволили выразиться! Нисколько не обидевшись, когда вы оставили меня, я села за фортепьяно и, забыв обо всем на свете, играла до тех пор, пока не появился ваш посланный. Ваше письмо невыносимо. Я до изнеможения смеялась, читая его. Надо же придумать столь абсурдную историю, которую вы преподнесли сомерсетширскому священнику! Ничего забавнее я никогда не читала. А ваше интервью с ним на улице! Не смыть нам этого греха. Вот насладилась бы публика, если бы представить все это в виде фарса в каком-либо театре!

К счастью для нас обеих (если перейти к серьезным вещам), ваш посланный оказался довольно расторопным. Он послал наверх узнать, будет ли ответ. Это отвлекло меня от веселья, и у меня хватило ума послать вниз и сказать: «Да».

Какой-то бесцеремонный мужчина, герой книги, которую я когда-то читала, сказал, что никакая женщина не в состоянии держать в голове две мысли одновременно.

Заявляю вам, что вы почти убедили меня в том, что этот мужчина прав. Если вам удалось пробраться незамеченной на ваше рабочее место и если вы подозреваете, что ваш дом, где я сейчас нахожусь, под прицелом соглядатаев, то как же вы собираетесь вернуться сюда и позволить таким образом пастору снова напасть на ваш след? Что за безумие! Оставайтесь там, где вы есть. А когда справитесь со своим затруднением в Пимлико (здесь, конечно же, замешана женщина, ох уж эти женщины!), то потрудитесь, будьте добры, прочесть то, что у меня есть сказать вам о вашем затруднении в Бромптоне.

Во-первых, как вы и предполагали, дом находится под наблюдением.

Через полчаса после того, как вы оставили меня, мою игру на фортепьяно прервали громкие голоса на улице. Я подошла к окну. У дома напротив, где сдаются комнаты, стоял кэб. Какой-то пожилой человек, на вид почтенный прислужник, препирался с кэбманом о гонораре. Другой пожилой человек вышел из дому и остановил их. Затем этот пожилой человек вернулся в дом и осторожно занял свое место у фасадного окна. Вы знаете его, моя драгоценнейшая, несколько часов назад он показал себя беспардонным грубияном и усомнился, что вы говорите ему правду. Не бойтесь, он меня не заметил. Когда он взглянул наверх после того, как перепалка с кэбманом затихла, я уже была за занавеской. Еще один или два раза после этого я подходила к занавеске, и этого оказалось достаточно, чтобы убедиться, что он и его слуга будут, заменяя друг друга, дежурить денно и нощно у окна, чтобы постоянно держать ваш дом в поле зрения. Чтобы пастор догадывался о наших подлинных намерениях, это, конечно, невозможно. Но то, что он твердо уверен, что я замышляю против юного Армадэля что-то недоброе и что вы полностью подтвердили эту его уверенность, так же ясно, как дважды два четыре. И это случилось (как вы справедливо пишете мне) именно в тот момент, когда мы отозвались на объявление и когда в ближайшие несколько дней о нас могут расспрашивать доверенные майора!