Уильям Коллинз - Армадэль. Том 1

— Мне жаль потревожить вас, — сказал Гаубери. — Не пугайтесь: ничего дурного не случилось.

— Где мой друг? — спросил Мидуинтер.

— На пристани, — отвечал доктор. — В некотором отношении на мне лежит ответственность за его поступок. Мне кажется, с ним следовало бы быть какому-нибудь осторожному человеку, такому, как, например, вы.

Этого намека было достаточно для Мидуинтера. Он и доктор немедленно отправились к пристани. Дорогой мистер Гаубери упомянул об обстоятельствах, заставивших его прийти в гостиницу.

Аккуратно в назначенный час Аллэн явился к доктору и объяснил ему, что он оставил своего друга так крепко спящим на диване, что у него недостало духу разбудить его. Вечер прошел приятно, разговор переходил на разные предметы, пока в несчастную минуту мистер Гаубери намекнул, что он любит кататься по воде и что у него есть собственная шлюпка у пристани. Этот любимый предмет так одушевил Аллэна, что гостеприимному хозяину не оставалось ничего более, как отправиться с Аллэном на пристань и показать ему шлюпку. Красота ночи, тихий ветерок сделали остальное, внушили Аллэну непреодолимое желание покататься по воде при лунном сиянии. Больные, удержавшие доктора, не дали ему возможность проводить его гостя, и доктор, сам не зная, что ему делать, решился побеспокоить Мидуинтера, скорее чем допустить мистера Армадэля (как ни привык он к морю) отправиться в море одному в полночь.

Во время этого объяснения Мидуинтер и доктор пришли к пристани. Армадэль был в шлюпке, поднимал парус и пел во все горло матросскую песню.

— Иди сюда, старый дружище! — закричал Аллэн. — Ты как раз поспел вовремя к прогулке при лунном сиянии!

Мидуинтер посоветовал прогуляться в шлюпке днем, а пока лечь в постель.

— В постель! — закричал Аллэн, легкомысленную веселость которого гостеприимство мистера Гаубери не могло остепенить. — Послушайте его, доктор! Подумаешь, что это девяностолетний старец! Лечь в постель! Экий старый соня! Посмотри-ка сюда и думай о постели, если можешь.

Он указал на море. Луна сияла на безоблачном небе, ночной ветерок тихо веял с берега, спокойные волны весело струились в тишине этой великолепной ночи. Мидуинтер повернулся к доктору с покорностью, благоразумной обстоятельствам. Он видел, что все его увещания пропали бы даром.

— В котором часу начнется прилив? — спросил он.

Гаубери сказал ему.

— Весла в шлюпке?

— Да.

— Я привык к морю, — сказал Мидуинтер, спускаясь со ступеней. — Вы можете быть уверены, что я буду беречь моего друга и шлюпку, — Прощайте, доктор, — закричал Аллэн. — Ваше виски с содовой — восхитительно, ваша шлюпка — красавица, а такого отличного человека, как вы, мне не случалось встречать.

Доктор засмеялся и махнул рукой. Шлюпка вышла из гавани. Мидуинтер правил рулем.

Сообразуясь с ветром, они скоро поравнялись с западным мысом Пульвашской бухты и решили вопрос: выйти ли в открытое море или держаться берега. Благоразумие требовало, в случае если ветер спадет, не удаляться от земли. Мидуинтер повернул шлюпку, и они плыли медленно по направлению к юго-западу вдоль берега.

Мало-помалу утесы становились выше, а в скалах, диких и зубчатых, появились расщелины, сияющие черными пропастями со стороны моря. У мыса, называемого Испанской Головой, Мидуинтер многозначительно посмотрел на свои часы, но Аллэн попросил еще полчаса, чтобы взглянуть на знаменитый канал Соунд, к которому они быстро приближались и о котором он слышал разные удивительные истории от работников, чинивших его яхту. Новый курс, который согласие Мидуинтера на эту просьбу сделало необходимым в направлении движения шлюпки, позволил с одной стороны увидеть самые южные берега острова Мэн, а с другой — черные пропасти островка, называемого Каф и отделенного от твердой земли мрачным и опасным каналом Соунд.

Мидуинтер опять взглянул на часы, — Мы отъехали довольно далеко, — сказал он. — Станем под паруса.

— Постой!.. — закричал Аллэн с носа шлюпки. — Боже мой! Прямо перед нами разбитый корабль!

Мидуинтер повернул шлюпку посмотреть, куда указывал Аллэн. Там, на самой середине Соунда, между скалами, обрамлявшими канал с каждой стороны, лежал корабль. Он никогда уже не сможет встать на морские волны из своей могилы. На подводной скале одиноко, высоко и мрачно, как призрак, при желтоватом сиянии луны будет ждать своей окончательной гибели.

— Я знаю, какой это корабль, — сказал Аллэн в сильном волнении. — Я слышал, как работники на моей яхте говорили о нем вчера. Его занесло сюда в темную ночь. Это старый, жалкий купеческий корабль, Мидуинтер. Его купили на сломку корабельные маклеры. Подъедем взглянуть.