Уильям Коллинз - Армадэль. Том 2

— Не пройдёт и недели, моя милая, как вы отправитесь отсюда.

С этой минуты в бессонные ночи и томительные дни единственная цель, занимавшая эту больную женщину, состояла в том, чтобы найти предлог, как отправить новую гувернантку из дома. Помощь сиделки в качестве шпиона была куплена, как миссис Мильрой привыкла покупать другие услуги, которые сиделка не была обязана оказывать ей, — подарком платья из гардероба её госпожи. Один за другим наряды, теперь ненужные миссис Мильрой, использовались на то, чтобы удовлетворить жадность сиделки, ненасытную жадность безобразной женщины к нарядам. Подкупленная таким щегольским платьем, какого ей ещё не давали, домашняя шпионка получила секретное приказание и с гнусной радостью принялась за своё тайное дело.

Дни проходили, а дело не подвигалось, ничего из слежки не выходило. И госпожа, и служанка имели дело с женщиной, которая в хитрости им не уступала. Беспрестанные внезапные приходы к майору, когда гувернантка была в одной комнате с ним, не могла открыть ни малейшего неприличия в словах, взглядах или поступках с той или другой стороны. Подсматривание и подслушивание под дверями спальни гувернантки показали, что она долго по ночам не гасит свечу в своей комнате, что она стонет и скрежещет зубами во сне, а больше ничего. Бдительное наблюдение днём показало, что она аккуратно относила на почту свои письма сама, вместо того, чтобы отдавать их слугам, и что в некоторых случаях, когда она могла располагать своим временем, она вдруг пропадала из сада и обратно возвращалась одна из парка. Раз, только раз сиделка нашла случай пойти за ней из сада, и мисс Гуильт тотчас же заприметила её в парке и спросила чрезвычайно вежливо, не желает ли она гулять вместе с нею. Маленьких обстоятельств такого рода, которых было совершенно достаточно для воображения ревнивой женщины, было примечено множество, но обстоятельства, на которых можно было бы основать достаточный повод к жалобе майору, не было никаких. День проходил за днём, а поведение мисс Гуильт оставалось постоянно правильным, и отношения её к хозяину и к её ученице — постоянно безукоризненны.

Потерпев неудачу в этом отношении, миссис Мильрой старалась найти достаточный предлог к жалобе в аттестатах гувернантки, выпросив у майора подробное письмо, которое мать писала ему об этом. Миссис Мильрой читала и перечитывала его и никак не могла найти слабый пункт, отыскиваемый ею в каждой части письма. Все обыкновенные вопросы в подобных случаях были заданы, на все был дан простой и добросовестный ответ. Единственная возможность к придирке, которую можно было найти, заключалась в последних фразах письма.

«Я была так поражена, — говорилось в письме, — грацией, изяществом, обращением мисс Гуильт, что я воспользовалась случаем, когда она вышла из комнаты, и спросила, каким образом поступила она в гувернантки? Самым обыкновенным образом, сказали мне, грустное семейное несчастье, в котором она показала себя благородно. Она очень чувствительная девушка и не любит говорить об этом с посторонними. Это естественное нежелание, которое всегда деликатность предписывала мне уважать. Услышав это, я, разумеется, проявила такую же деликатность и со своей стороны. Разузнать семейные горести бедняжки не входило в мои обязанности. Мой долг было сделать только то, что я сделала, — удостовериться, что я нанимаю способную и достойную уважения гувернантку для моей внучки».

Старательно обдумав эти строчки, миссис Мильрой при сильном желании найти эти обстоятельства подозрительными, конечно, нашла их такими. И она решилась разведать тайну семейных несчастий мисс Гуильт с надеждой найти в них что-нибудь полезное для достижения своей цели. Для этого было два способа: она могла или расспросить гувернантку, или ту женщину, которая поручилась за неё. Зная по опыту находчивость мисс Гуильт при ответах на неприятные вопросы, которые она задала ей при первом свидании, миссис решилась на последнее.

«Я прежде расспрошу поручительницу, — подумала миссис Мильрой, — потом и эту тварь и посмотрю, совпадут ли обе истории».

Письмо было короткое. Миссис Мильрой сначала уведомляла свою корреспондентку, что состояние её здоровья принуждало её оставлять дочь совершенно под влиянием и присмотром гувернантки. По этой причине она старается больше многих других матерей узнать во всех отношениях ту особу, которой она полностью поручила свою единственную дочь. По этой причине её можно было извинить за то, что она задаёт поручительнице после превосходной аттестации, полученной от неё мисс Гуильт, несколько простых вопросов. После этого предисловия миссис Мильрой прямо приступала к делу и просила, чтобы её уведомили об обстоятельствах, принудивших мисс Гуильт пойти в гувернантки.