Марсель Аллен - Фантомас и пустой гроб

— Это они… они… — прошептала она.

Стоя в темном парке, она могла видеть и слышать то, что происходило в освещенной комнате. Там, на уютном канапе, сидели, нежно прижавшись друг к другу, девушка и молодой мужчина. Это были Элен и Фандор. Исполненные любви и надежд, они строили планы будущей жизни.

— Элен, любимая, — говорил журналист, — наконец-то уходят в прошлое наши страдания! Мы столько пережили, столько перенесли, что заслужили право на счастье!

— Ах, Фандор! — отвечала молодая девушка. — Когда вы со мной, я забываю о пережитых трагедиях и тоже начинаю верить в будущее! С тех пор как я вас узнала, я желаю только одного: жить рядом с вами, быть связанной узами вечной любви!

Нежно сжимая друг друга в объятиях, они обменялись страстным поцелуем.

— И все-таки мне страшно, — продолжала Элен. — Мрачная тень Фантомаса угрожает нашему счастью…

— Не бойся, любимая, — отвечал Фандор. — Я буду рядом. Пусть приходит Фантомас — я сумею его встретить!

В этот момент в дверь постучали, и в палату вошла мадемуазель Даниэль. Она улыбнулась влюбленным:

— Извините меня за беспокойство, но не следует злоупотреблять данным вам разрешением. Мадемуазель Элен еще только поправляется. Будьте благоразумны! Господин Фандор, я вынуждена выставить вас за дверь! Не огорчайтесь: завтра вы увидитесь снова.

Журналист запечатлел нежный поцелуй на руке своей невесты и удалился в соседний корпус, где ему была отведена специальная комната.

Дельфина Фаржо, задыхаясь от слез, осталась стоять в тени деревьев.

— Элен и Фандор любят друг друга, — шептала она. — Они счастливы…

В прошлом жизненный путь Дельфины Фаржо волею судьбы не раз пересекался с дорогами Фандора и Элен. Теперь, когда память вернулась к ней, образы прошлого всплывали из глубины ее сознания. В свое время Элен оказалась счастливой, хотя и невольной соперницей Дельфины: любовный роман между Дельфиной и испанским инфантом был прерван появлением Элен, которая, вовсе того не желая, пронзила сердце наследника испанского престола. И хотя Элен и не подумала воспользоваться плодами своей невольной победы, Дельфина, оставленная инфантом, затаила в душе ненависть к той, кого она все еще считала дочерью Фантомаса. Сейчас эта ненависть вспыхнула в ней с новой силой.

— Как она красива!.. Как она спокойна и счастлива! — шептала она, глядя на соперницу. — Ее ждет счастливое замужество… между тем как меня выгоняют на улицу!

Элен после ухода Фандора уселась в кресло возле окна. Несколько утомленная, она закрыла глаза. Ее лицо выражало умиротворение, и покой. Постепенно она погрузилась в сон.

— Вечно она встает на моем пути! — продолжала шептать Дельфина Фаржо. — Если бы не она, Поль Дроп был бы жив! Мы с ним были бы счастливы! Как я ненавижу ее!.. Как ненавижу…

Ее лицо исказилось, злобная улыбка искривила губы, глаза приобрели сосредоточенное и безумное выражение. Выйдя из-за кустов, она быстро поднялась на террасу, куда выходило окно, переступила через подоконник и оказалась и комнате рядом с Элен. Несколько секунд она вглядывалась в лицо спящей, потом ее глаза стали шарить по комнате. Наконец она увидела то, что искала: небольшой, по остро заточенный нож, служивший для разрезания книг. Дельфина Фаржо схватила нож и вонзила его в грудь возлюбленной Фандора.

— Умри же ты, источник всех моих несчастий! — воскликнула она со свирепой радостью. — Моя жизнь погублена, но и тебе счастья не видать! Поль Дроп, ты отомщен!

Выскочив на террасу, Дельфина Фаржо исчезла в темном парке. Элен продолжала сидеть в кресле у окна. Она не издала ни звука, но смертельная бледность покрыла ее лицо. Вонзившийся под ключицу нож остался торчать в ее груди…

Три дня спустя в клинике, ранее принадлежавшей Полю Дропу, происходила душераздирающая сцена, при одном воспоминании о которой у всех ее участников кровь стыла в жилах!

Когда Элен была найдена в своей комнате с кинжалом в груди, вся залитая кровью, но еще живая, хирурги не знали, что предпринять. Вынесет ли больная еще и этот удар, обрушившийся на нее? Сама по себе рана была не очень опасна, но Элен потеряла много крови.

— Мы спасем ее! — говорили врачи убитому горем Жюву и охваченному отчаянием Фандору.

Однако сутки спустя их диагноз стал куда менее оптимистическим. Состояние больной ухудшалось, температурная кривая шла вверх, приближаясь к роковому пределу.

— Положение серьезное, очень серьезное, — говорили эскулапы, покачивая головами. — Видимо, развивается воспалительный процесс… Организм ослаблен…