Роберт Голдсборо - Смерть в редакции

Назвать Вульфа фашистом — это все равно, что усомниться в присутствии француза в его мужской силе. Босс напрягся и холодно процедил сквозь стиснутые зубы:

— А вы, сэр, желаете использовать права, провозглашенные первой поправкой к конституции, игнорируя вытекающие из нее обязанности. Дай вам волю, вы отменили бы законы о клевете и об охране личной жизни граждан, ничто не могло бы защитить простых людей от злобной наглости ваших наемников. Я приветствую активную журналистику, когда она направлена на добрые цели — на борьбу с коррупцией в правительстве, например. На защиту прав страждущих и немощных, на борьбу с мириадами нарушений в промышленности и бизнесе. Но обычная порядочность диктует ограничения на такого рода журналистику, и одним из таких ограничений является фундаментальное право человека на сохранение тайны его личной жизни.

Макларен с силой опустил кулак на подлокотник кресла.

— И вы взяли на себя роль арбитра, устанавливающего подобные ограничения?

— Нет, сэр. Несмотря на существование вас и вам подобных, я остаюсь сторонником свободной прессы, но прессы, которая больше склонна к самоограничению. Читатели и их окончательный выбор должны выступать в качестве арбитра.

— О мистер Вульф! Но они уже сделали свой выбор! — ликующе, с сияющим взором заявил Макларен. — Как я сказал во время предыдущего визита, общий тираж моих газет…

— Достаточно, — бросил Вульф, поднимая ладонь. Он выглядел весьма величественно. — Я уже слышал вашу саморекламу. Вам кажется, что вы взошли на вершину, но интерес публики весьма непрочная материя. Я мог бы привести множество примеров крушения, казалось бы, могучих газетных империй, но делать этого не стану, так как об этом вам прекрасно известно.

— Что же, рискну положиться на интерес публики, — произнес с натянутой улыбкой Макларен, вставая с кресла. — Пока я хорошо чувствую, в какую сторону он направлен. Что же касается вас, — он уставил палеи на Вульфа, — то берегитесь. Если вы считаете, что способны накинуть на меня свою сеть, остановитесь и еще раз подумайте. Я могу заставить вас пожалеть о том, что вы занялись своим вонючим бизнесом.

— Вы смеете мне угрожать! — вскипел Вульф, но его слева отскочили от спины выходящего из кабинета Макларена.

Я последовал за ним, но позволил ему одеться самостоятельно — у меня есть свои принципы.

— Вам не следовало так говорить с мистером Вулфом, — сказал я. — В ящике его письменного стола есть похожая на вас куколка, он может взять длинную иглу и…

Подобно Вульфу я обнаружил, что беседую со спиной Макларена, так как он успел открыть дверь и выскочить наружу, прежде чем я успел рассказать ему о той боли, которую он испытает этой ночью. Закрыв и заперев дверь, я проследил через одностороннее стекло за тем, как он влезает в свой лимузин. Через секунду машина с визгом рванулась от тротуара. Ко многим недостаткам Джорджа можно приплюсовать и неумение мягко нажимать на акселератор.

Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел с закрытыми глазами, но это вовсе не означало, что он расслабляется. Указательным пальцем правой руки он выписывал круги на подлокотнике кресла и это выдавало его ярость.

— Что? — спросил он, размыкая веки и сурово глядя на меня.

— Ничего, — небрежно бросил я. — Мне просто интересно, что мы станем делать теперь, после того как вы поставили газетного барона на место, и когда все его издания начнут распинать вас на кресте.

— Невыносимо, — произнес он таким тоном, словно речь шла о заразной болезни. Но поскольку продолжения не последовало, я так и не понял, относится эта оценка ко мне или к Макларену. Через минуту он, изобразив недовольную гримасу, принялся давить на кнопку звонка, требуя пива, и скривился еще сильнее, когда вспомнил, что Фриц ушел из дома до конца вечера. Осознав всю безвыходность ситуации, я отправился на кухню, достал из холодильника две бутылки «Реммерса» и высокий пивной бокал, поставил все на поднос и принес в кабинет.

Вульф кивнул, когда я поместил поднос на столе перед ним. Затем он налил себе пива и, наблюдая за тем, как осаждается пена, произнес:

— К дьяволу. С этим пора кончать. Вы это знаете, и я это знаю.

Я улыбнулся, притворившись, что понял, о чем он толкует.

— Арчи, — с тяжелым вздохом продолжил Вульф, — позвоните завтра с утра мистеру Коэну. Узнайте у него точно, какие бумаги были обнаружены в кабинете миссис Хаверхилл и во всех остальных помещениях ее апартаментов. Если полиция провела всего лишь поверхностный осмотр, обыщите все сами, и как следует. Кроме того, у нее была секретарь. Поговорите с ней. Узнайте, о чем говорила миссис Хаверхилл в последний день своей жизни.