Дик Фрэнсис - 1997, Серый кардинал

- Ты хочешь полнить острые вопросы? - удивленно спросил я.

- Конечно. Они подливают масла в огонь. Иначе очень скучно.

- Что мне надеть? - вяло пробормотал я.

- Только выгляди аккуратным. Приедет Босс с передней скамьи парламента. Центр подтягивает тяжелую артиллерию, чтобы поддержать кандидата.

Дополнительные выборы на переходящее место очень важны для партии. Для начала я надену смокинг, но позже сниму черный галстук. Может быть, чуть расстегну рубашку. Посмотрим, как пойдет. - Отец улыбнулся почти спокойно. Но я чувствовал, что он возбужден до глубины души. Он борец, подумал я. Он растоптал мои мечты и толкает меня в мир, который мне не очень нравится. Но в течение месяца, как он и просил, я буду с ним. И сделаю все, что в моих силах, а там видно будет. «Посмотрим, как пойдет», - так он сказал.

В семь тридцать мы перешли площадь. На мне серые брюки и темно-синий блейзер (новый, купленный в Брайтоне). На нем черный костюм, сшитый на заказ. Костюм не из магазина готового платья - еще один шаг в моем образовании.

Его встретили одобрительными криками и стопками. Я стоял чуть позади и улыбался, и улыбался, и старался быть ужасно милым с каждым, и, как требовалось, пожимал одну руку за другой. Никаких малышей (чтобы чмокнуть) на глаза мне не попалось.

- Мой сын, - жестом показывал на меня отец. - Это мой сын.

На приеме и обеде собралось, наверно, человек восемьдесят. Одни, как и отец, одетые по протоколу. Футболки под пиджаками и льняные платья с крупными пуговицами демонстрировали политический демократизм других.

Босс с передней скамьи парламента пришел с туго завязанной черной бабочкой, его жена умеренно сверкала бриллиантами. Я наблюдал, как она себя вела. Без претензий и бесконечно очаровательно с незнакомыми. И когда подошла моя очередь быть представленным ей, она тепло пожала мне руку и улыбнулась, глядя в глаза так, будто встреча со мной самое главное событие вечера. Мне еще долго придется учиться, подумал я, прежде чем я сумею в каждое приветствие вкладывать столько искренности и ненатужного дружелюбия. Я заметил, что у миссис Босс вызвала улыбку избирательная урна, полная плакатами господина, призывавшего дать ему "X".

Пока гости собирались в комнате, я постепенно понял, что обед устроен в складчину. И все, кроме Босса, его жены и отца, заплатили за свое присутствие. Отец, как выяснилось, заплатил за меня. Один из членов комитета, организовавшего вечер, сказал ему, что он не должен платить.

- Никогда не принимай подарков, - предупреждал меня отец, когда мы ехали из Брайтона. - Подарки выглядят вроде бы безобидными, но они могут вернуться и поймать тебя в ловушку. Решительно отказывайся. Всегда сам плати за себя.

- Да. Я тоже так думаю.

- Никогда не ставь себя в положение, которое обязывает отплатить за солидную любезность, вдруг тебя попросят о деле не очень хорошем.

- Не бери у незнакомых дядей конфеты?

- Именно так.

Леди-организатор сообщила отцу, что, если бы с ним была жена, ей бы полагался бесплатный билет.

- Драгоценная Полли, не спорьте, - сказал он с ласковой улыбкой, завершая разговор. - Я заплачу за своего сына.

- Ваш отец. Что за человек! - С шутливым возмущением драгоценная Полли повернулась ко мне. Взгляд скользнул мимо, а лицо и голос изменились так, будто на безоблачном небе разразилась гроза.

- Шельма, - пробормотала она.

Конечно, я обернулся, чтобы увидеть причину такого почти космического неодобрения. Причиной оказалась худая, словно высушенная на летнем солнце, женщина лет сорока, с горящими глазами. Белое платье без рукавов эффектно подчеркивало загар. Блондинка. Плюс жизненная сила.

- Оринда! - прошипела себе под нос драгоценная Полли.

Оринда, обойденный кандидат, изо всех сил старалась затмить предпочтенного соперника. Она носилась по комнате, трагически обнимая каждого, одновременно громко вещая:

- Да-а-а-а-агуша, мы должны сделать для партии все, даже если избиратели допустят страшную ошибку…

- Будь она проклята, - фыркнула драгоценная Полли и сообщила мне, что эта особа сама себя выдвинула в кандидаты.

Конечно, Оринду все знали. Она ухитрилась заставить операторов местной телевизионной компании ходить за ней по пятам. Так что, когда отснятый материал попадет на экран, ее стройная фигура в белом платье будет «аппаратной свиньей» [2] . Драгоценная Полли спокойно курила и шипела, бросая мне под ноги обрывки сведений, точно она бы взорвалась, если бы хранила их в себе.