Марвин Кей - Секретный архив Шерлока Холмса

— Но вы ни разу не сказали, — заметил я, — чего хотели вы.

Мэдлин улыбнулась.

— Мне незачем было об этом говорить – все и так пришло ко мне: ваша дружба, возможность провести жизнь с женщиной, которую я люблю, видеть счастливой ее и нашего мальчика…

— У него необычные глаза, не так ли? — сказал я, глядя ей в лицо. — Такие глаза я видел только у одного человека.

Мэдлин не поняла меня или притворилась, что не понимает.

— Учитывая компанию, которую вы водите, я могу лишь надеяться, что эти глаза не плавают в какой-нибудь банке.

— А теперь он новый граф, — настаивал я.

— Вам лучше других известно, что он сын своего отца, — отозвалась она. — Так что его титул неоспорим. Юный Рэндалл – единственный наследник. Иначе титул просто отошел бы короне. Давайте не будем об этом говорить. Я пригласила вас сюда, чтобы попросить о двух услугах.

— О скольких услугах.

— Вы всегда так говорите.

— Но я это и имеют в виду.

— Почему?

— Для меня с детства было ясно, что один или два плохих человека разрушили вашу жизнь.

— Что за романтический вздор, Джон! Разрушить мою жизнь можно, только убив меня. Но и тогда душа осталась бы невредимой. — Мэдлин решительно посмотрела на меня. — Поверьте, разрушить мою жизнь никто не в состоянии.

Я поверил ей.

— А теперь могу я попросить о двух одолжениях?

— Три желания, — усмехнулся я.

— Пока только два. Первое: Рэндаллу-младшему нужно чем-то заниматься по субботам. Кто-то должен показать ему, что существуют мужские занятия и помимо охоты.

— Ну что ж, я уверен, что Мэри будет рада его обществу, и мальчик может ходить со мной к пациентам, если это ему интересно.

— Конечно, интересно!

— Тогда договорились. Чем еще я могу вам помочь?

— Вторая просьба потруднее. Она связана с уплатой долга. Деньги не проблема.

Я поднял брови, ожидая продолжения.

— Я солгала, сказав, что каждый получил то, что хотел. Кое-кого я забыла. Не догадываетесь? Ну конечно, Витторию!

Упоминание о ней удивило меня.

— Вы чувствуете себя ответственной за смерть Виттории?

— Разумеется! Я точно не знаю, что произошло, но нам не следовало поощрять Рэндалла. Мы были эгоистичны. Вместо того чтобы посоветовать ему держаться от нее подальше…

— Это разорило бы вашу семью.

— Нет, — покачала головой Мэдлин. — Мы уже были разорены. А расплачиваться пришлось Виттории. Это несправедливо.

Разговор начал меня беспокоить. Некоторые вещи я предпочел бы не знать. Возможно, именно поэтому я никогда не задавал Мэдлин определенных вопросов.

— Будем практичными, — сказал я. — Что вы теперь можете сделать для Виттории?

— А чего всегда хотела Виттория? Славы. Бессмертия. Признания. Когда мы с Джейн ожидали ребенка, то надеялись, что родится девочка и мы назовем ее Виттория. Рэндалл пришел бы в ярость, но мы бы с ним как-нибудь справились… Однако родился сын, и Рэндалл, как вы догадываетесь, назвал его в свою честь. Поэтому, когда малыш спал, мы по ночам придумывали план. Среди женщин было немало искусных наездниц, но все статуи в парках воздвигнуты в честь воинов-мужчин. Возможно, где-то есть конная статуя Орлеанской Девы, Жанны д'Арк, но я никогда ее не видела. Меня бы удивило, если бы в Ковентри была статуя леди Годайвы [67] Леди Годайва – легендарная графиня, проскакавшая верхом обнаженной через Ковентри, чтобы избавить его жителей от налога, которым обложил их ее жестокий супруг. . Мы с Джейн хотим установить памятник Виттории, принцессе цирка в парке, саду или на площади. Мы много работали – нашли два портрета, несколько эскизов скульптора и три раскрашенные фотографии Виттории – на одной из них она в цирковом костюме. Конечно, волосы у статуи не могут быть красными! Но мы боимся напутать с чем-нибудь еще – позой, улыбкой, костюмом. Так что проблем тут достаточно. Но вы, Джон, и ваш друг Холмс, который прячется между окном и арфой, знаете многих людей и могли бы нам помочь. Как по-вашему, Виттория заслуживает памятника в Лондоне?

Я подумал о Виттории, какой я видел ее впервые, — стоящей верхом на лошади, когда Фредерик сообщил мне, что ее зовут Кей Данн. Какой сильной и уверенной она казалась – недаром весь Лондон был ею очарован. Жаль, что я сойду в могилу, так и не увидев ее выступлений!

Я также сожалел, что дважды пытался ей помочь и оба раза потерпел неудачу. Хоть я и воображал себя филантропом и целителем, но мой дебют в день гибели Виттории принес такую же пользу, как если бы я выстрелил в нее с близкого расстояния.