Марджори Эллингем - Кошелек предателя

— Это идиотское недоразумение, и я не собираюсь тратить время попусту, — сердито буркнул он.

Обри смерил его удивленным, но проницательным взглядом.

— Я не знаю, о чем вы говорите, Кэмпион, — спокойно ответил он. — Они пришли по поводу Энскомба. Бедного старика только что нашли мертвым в его саду, а вы и Аманда, судя по всему, последние, кто видел его живым.

— Энскомб? — как эхо повторил Кэмпион, облик старика возник в его памяти с поразительной отчетливостью. Он снова увидел неуклюжий силуэт, увенчанный плоской кепкой, увидел, как Энскомб тянется к нему с переднего сиденья. Перед его глазами ясно встало и скомканное письмо, которое он положил в карман. Это напомнило ему о запечатанных документах в фильмах. Он мог перечитать ключевые слова: «…ваша козырная карта — человек по фамилии Энскомб».

Им все еще целиком владела безрассудная решительность, как он догадывался, в обычное время совершенно чуждая его натуре.

— Мертв? — сказал он. — Видимо, так.

Обри ничего не ответил, но Кэмпиону показалось, что у него в глазах на мгновение сверкнули искры.

— Как бы то ни было, мой дорогой, — сказал он наконец, и в его голосе послышалось еле уловимое неодобрение — мы должны сделать все, что можем. У него осталась сестра, и одному Богу известно, с какими осложнениями мы еще столкнемся. Пошли.

Сержант полиции в огромной шинели отодвинулся от двери, дав им пройти, и Кэмпион увидел ярко освещенную комнату. Кабинет Ли Обри с его аркообразными книжными полками, неожиданными диковинками и темно-зелеными драпировками не мог оставить посетителя равнодушным. Ему был присущ свой стиль, он успокаивал и годился для приема разнообразнейших гостей, его без преувеличения можно было назвать комнатой-дипломатом, изящной и гордой, одинаково способной подчинять себе и приспосабливаться. Однако все очарование кабинета так и не растопило лед в душе человека, гревшего ноги у камина.

Кэмпион с первого взгляда понял, что это Суперинтендант полиции графства. Догадка оказалась такой же интуитивной и точной, как всплывшее в памяти имя девушки или уверенность в том, что сигареты лежат именно в спинке сиденья. Нельзя было ошибиться в профессии этого высокого, ясноглазого, подтянутого и до педантичности аккуратного человека, прекрасно сознающего собственное превосходство. Мускулистый, в хорошо сшитом костюме, он мог соперничать своей сверкающей чистотой разве что с моряками.

Незнакомец был эталоном провинциального полицейского, его характерным и впечатляющим образцом.

Острота ситуации как-то подстегнула Обри, и его неловкость сменилась всплеском энергии. Он пропустил Кэмпиона вперед.

— Суперинтендант Хатч, — коротко представил он. — Это мистер Кэмпион, Хатч. Ну вот, мы и пришли. Что мы можем сделать?

— Вот в этом-то и вопрос, верно? — отозвался Хатч. Он говорил с довольно мягким местным акцентом. Кэмпион еще раз посмотрел на него — ему не приходилось встречать таких ясных, улыбчивых, но чутких и настороженных глаз.

Никто из них не воспринял реплику Суперинтенданта буквально. До Кэмпиона вдруг дошло, что его предали, и Обри просто заманил его сюда. Его лицо одеревенело. Сунув руки в карманы, он стал ждать, что будет дальше.

Он удивился, когда это случилось. Суперинтендант Хатч чуть заметно улыбнулся. Вероятно, он был немного смущен. Поглядев на зажатый в руке клочок бумаги, он суховато осведомился:

— Вы мистер Кэмпион, правильно, сэр?

«Сто к одному, думаю, Бог мне поможет», — Кэмпион не сказал этих слов вслух, но они невольно пришли ему в голову, и он усмехнулся. Через минуту его лицо вновь застыло. Суперинтендант уловил это выражение и улыбнулся в ответ — удивленно и несколько обеспокоено. Затем его манеры стали более непринужденными, говорил он приветливо, с какими-то отеческими интонациями (обычно полицейские шишки беседуют с загнанными в угол жертвами именно так).

— Знаете, я хочу самого обычного, — добродушно начал он. — Нужен ваш краткий отчет о последней встрече с покойным. Где вы расстались с ним и когда?

Его приветливость хорошо сочеталась со смешноватым простецким лицом и длинным утиным носом. Он явно был местной знаменитостью и весьма уверенным в себе человеком.

Кэмпион ринулся вперед без промедления. Он почувствовал, что малейшее колебание грозит гибелью.

— Последний раз я видел Энскомба у ворот его Дома, — бойко проговорил он. — Мы возвращались э… э… из города.