Филлис Джеймс - Черная башня

— Нет, я и подумать не могу о том, чтобы ее разделывали на столе в морге. — Уилфред заупрямился, как ребенок.

Дэлглиш холодно произнес:

— «Разделывали» не самое подходящее слово. Вскрытие — процедура хорошо организованная и довольно аккуратная. А теперь, с вашего позволения, я вернусь к своему завтраку.

Внезапно Уилфред предпринял почти физическое усилие совладать с собой. Он выпрямился, скрестил на груди руки в широких рукавах сутаны и на несколько мгновений замер в молчаливом раздумье. Эрик Хьюсон озадаченно поглядел на него, а потом перевел взор с Дэлглиша на Джулиуса, точно ища поддержки и руководства. Уилфред снова заговорил:

— Эрик, позвоните коронеру. В обычных обстоятельствах Дот обмыла и одела бы тело, однако сейчас лучше подождать указаний. Когда позвоните, сообщите всем, что я хочу поговорить с домашними сразу же после завтрака. Миллисента, тебе бы стоило найти Дот и посмотреть, как там она. А сейчас мне бы хотелось побеседовать с вами, Джулиус, и с Адамом Дэлглишем.

Еще несколько мгновений он постоял у постели Грейс, закрыв глаза. Дэлглиш гадал: молится ли он? Затем Уилфред первым двинулся к выходу. Когда остальные последовали за ним, Джулиус шепнул, едва шевеля губами:

— Неприятные воспоминания о вызовах на ковер к начальству. Могли бы дать нам хоть завтраком подкрепиться.

В кабинете Уилфред не тратил времени даром.

— Смерть Грейс означает, что я должен принять решение скорее, чем собирался. Нельзя содержать приют только с четырьмя пациентами. С другой стороны, не могу же я уведомить никого из списка очередников, если Грэйнж закрывается. После похорон Грейс я соберу семейный совет. Думаю, надо подождать хотя бы до тех пор. Если не возникнет никаких осложнений, то это произойдет через неделю. Мне бы хотелось, чтобы вы оба приняли в нем участие и помогли нам принять решение.

— Уилфред, это невозможно, — быстро произнес Джулиус. — Ведь я в этом никоим образом не заинтересован. Ни с точки зрения закона, ни относительно страховки. Это просто не мое дело.

— Вы здесь живете. Я всегда считал вас членом нашей семьи.

— Очень мило с вашей стороны, и я польщен. Но это не так. Я не принадлежу к вашей семье и не имею права голосовать, когда принимается решение, которое меня никак не затронет. Если вы решите продать имение, я тоже скорее всего продам свой участок. Не слишком-то хочется жить на Тойнтон-Хэд рядом с лагерем для автофургонов. Впрочем, за меня не волнуйтесь. Я получу хорошую цену от какого-нибудь блестящего молодого администратора из Мидлэнда, которому ни к чему тишина и покой. Зато он устроит в, гостиной премилый коктейль-бар, а в патио установит флагшток. А я пригляжу себе другой коттедж где-нибудь в Дордоне, предварительно наведя справки, не заключал ли владелец имения сделки с Господом или с дьяволом. Простите, но я отказываюсь.

— А вы, Адам?

— У меня прав высказывать свое мнение еще меньше, чем у Корта. Для пациентов это дом. Так почему их будущее, пусть даже отчасти, должно решаться голосом случайного посетителя?

— Потому что я доверяю вашему суждению.

— И совершенно безосновательно. В таком вопросе лучше прислушайтесь к мнению вашего поверенного.

— А Миллисенту вы приглашаете на семейный совет? — спросил Джулиус.

— Разумеется. Возможно, она не всегда оказывала мне ту поддержку, на которую я надеялся, и все же она член нашей семьи.

— А Мэгги Хьюсон?

— Нет, — коротко ответил Уилфред.

— Ей это не понравится. И вы не боитесь задеть чувства Эрика?

— Поскольку, как вы только что дали понять, происходящее здесь вас никоим образом не касается, — величественно произнес Уилфред, — почему бы вам не предоставить мне решать, что заденет чувства Эрика, а что не заденет. А теперь, с вашего позволения, я пойду и позавтракаю вместе со своей семьей.

Когда они вышли из комнаты Уилфреда, Джулиус резко, словно повинуясь внезапному порыву, сказал:

— Пойдемте ко мне, позавтракаем. Во всяком случае, глотнем чего-нибудь покрепче. Или, если для спиртного слишком рано, хотя бы кофе выпьем. Я начал день с полного отвращения к самому себе и просто не могу находиться один.

Предложение звучало почти просьбой, на которую не так-то легко ответить отказом. Дэлглиш произнес:

— Дайте мне пять минут. Хочу кое-что осмотреть. Встретимся в холле.

Еще с первой экскурсии по дому он помнил, где расположена комната Дженни Пеграм. Наверное, для этой беседы можно было выбрать более подходящее время, но ждать он не мог. Коммандер постучал и услышал в ответном «входите» нотки удивления. Дженни сидела в инвалидном кресле перед зеркалом, распустив по плечам золотистые волосы. Вытащив из бумажника анонимное письмо, Дэлглиш остановился у нее за спиной и положил листок на столик. В зеркале их глаза встретились.