Филлис Джеймс - Черная башня

Внезапно Джулиус заговорил, будто считал необходимым хоть как-то скрасить своей жертве последнюю утомительную прогулку, хоть как-то попытаться восстановить справедливость.

— Не могу снова стать бедным. Деньги мне нужны как кислород. Непросто вдоволь —больше чем вдоволь. Гораздо больше. Нищета убивает. Я не боюсь смерти, зато боюсь этого медленного и разъедающего умирания. Вы ведь мне не поверили? Ну, той истории про родителей?

— Не совсем. А должен был верить?

— Ну, это по крайней мере правда. Я мог бы свозить вас в какой-нибудь паб в Вестминстере — о Господи, да вы, верно, и сами их знаете, — познакомить с теми, кого я боюсь. С жалкими старушками, которые едва ухитряются сводить концы с концами на свою пенсию. Или не ухитряются. Хотя они, бедолаги, даже не привыкли иметь деньги. А я привык. И не стыжусь своих привычек. Коли я вообще живу, то должен жить в богатстве. Неужели вы и вправду ожидали, что я позволю больному старому глупцу и умирающей женщине встать на моем пути?

Дэлглиш не ответил на вопрос. Вместо этого он сменил тему:

— Полагаю, вы именно здесь и шли, когда подожгли башню?

— Ну разумеется. Поступил как и сейчас: доехал до ложбинки, а дальше пошел пешком. Я знал, когда Уилфред, раб привычек, скорее всего должен прийти в башню, и выследил его, наблюдая в бинокль. Ключи и сутану добыть было несложно. Я заранее подготовился. Любой, кто хорошо знает Тойнтон-Грэйнж, может передвигаться по нему совершенно незамеченным. А даже если бы меня и увидели — я ведь член семьи. Мне нечего объяснять свое присутствие. Поэтому и Грейс Уиллисон убить было так просто. Я вернулся домой и лег уже в начале первого, отделавшись сущими пустяками: ноги замерзли да заснуть удалось не так быстро, как обычно. Кстати, должен вам сообщить на случай, если вы вдруг сомневаетесь: Уилфред и знать не знает ни о каких наркотиках. Если бы сейчас умереть предстояло мне, а вам выжить, вы бы испытали немалое удовольствие, сообщив ему все эти новости. Обе новости. Его чудо — обман, а его обитель любви — перевалочный пункт смерти. О, я бы многое дал, чтобы увидеть его лицо! До черной башни оставалось лишь несколько шагов. Не меняя направления в целом, Дэлглиш постарался подвезти кресло как можно ближе к крыльцу. Ветер постепенно усиливался, протяжно стонал над травой. Но ведь по этому каменистому выступу всегда гулял ветер.

Внезапно Дэлглиш остановился и, сжимая кресло левой рукой, сгруппировавшись, полуобернулся к Джулиусу. Сейчас или никогда.

— Что еще? — резко спросил Джулиус.

Время остановилось. Секунды застыли в вечности. В эту краткую, лишенную времени паузу страх и напряжение внезапно покинули Дэлглиша, освободили разум. Он отрешился и от прошлого, и от будущего, воспринимая все сразу — себя, своего противника, звук, цвет и запах моря, скал и неба. Копившийся все это время гнев из-за смерти отца Бэддли, разочарование, недовольство собой и миром, нерешительность последних недель, напряжение последнего часа — все утихло в этот миг. Дэлглиш заговорил — надтреснутым, высоким голосом, изображая ужас. Однако даже его собственному слуху этот ужас казался пугающе реальным.

— Башня! Там кто-то есть!

И — как он и надеялся — тот самый звук раздался снова: скрежет костей, пронзительный, неприятный, пугающий. Дэлглиш скорее почувствовал, чем услышал, за спиной, как Джулиус резко вобрал в себя воздух. Потом время снова пошло, — и в эту секунду Дэлглиш прыгнул.

Когда они рухнули на землю — Джулиус снизу, Дэлглиш сверху, — Адам ощутил сильный удар в правое плечо, внезапное онемение, липкое тепло, успокоительным бальзамом просачивающееся под рубашку. Звук выстрела эхом отразился от черной башни, и мыс ожил. С утесов поднялась туча кричащих чаек. Небо и скалы превратились в столпотворение бешено бьющих крыльев. А потом, точно нависавшие тучи только и ждали этого сигнала, небеса с треском рвущегося брезента разверзлись и хлынул дождь.

Они сражались, как голодные звери, мертвой хваткой вцепившиеся в добычу, — неумело и беспощадно, нечего не видя из-за слепящего глаза дождя, неотрывно связанные окоченением ненависти.

Опрокинув врага, Дэлглиш почувствовал, что силы его иссякают. Надо покончить с противником сейчас, пока он еще сидит сверху и может пользоваться здоровым левым плечом. Он вжал запястье Джулиуса в вязкую землю и упорно давил на бьющийся..под рукой пульс. Жаркое, дыхание Джулиуса опаляло ему лицо. Они лежали щека к щеке жуткой пародией на двух утомленных любовников. А револьвер все также не покидал закостеневших пальцев. Медленно, болезненными рывками Джулиус сгибал правую руку к голове Дэлглиша. А потом раздался выстрел. Дэлглиш почувствовал, как пуля пролетела мимо его волос и, не причинив никакого вреда, исчезла в завесе дождя... —