Герхард Шерфлинг - Западня на сцене

Какая невыносимая жара в этой тесной комнате! Истопник театра, наверное, рехнулся! Сняла пальто, подошла к окну, открыла. Порыв сырого воздуха остудил пылающее лицо. Выглянула во двор. Полицейская машина по-прежнему стоит у подъезда.

Что им здесь нужно? Эберхард мертв, и никто не в силах ему помочь! Трагический несчастный случай!.. Или они считают?.. Нет, быть не может. Достала носовой платок, вытерла слезы — они все текут и текут, словно сами по себе, помимо ее воли.

А Кришан, узнал он ее? Наверняка! Кристиан Маркус… Более двух лет она носила его фамилию. Счастливое, если вдуматься, было время за исключением нескольких последних месяцев. Любовь, та самая… А потом в ее жизни появился театр, взыграло честолюбие…

Клаудиа скомкала носовой платок, бросила его в сумочку, достала сигареты, закурила. Пожарные в театре пока не появлялись. Устроившись на подоконнике, пускала дым в полуоткрытое окно. Слава богу, Биргит не одна дома. Ее забрала Краузе, добродушная соседка-старушка. Удивительное дело, но ребенок не спросил даже, почему за ней не заехал папа — ведь он обещал!.. Да, все это еще предстоит пережить, а ребенок так раним…

И не позднее чем завтра за утренним кофе Биргит спросит: «Мама, а папочка что, под самое Рождество уехал?» Клаудиа тяжело вздохнула.

Чьи-то шаги во дворе, вот хлопнула дверь. В здании дирекции театра зажгли свет — это в комнате декоратора. И чуть ли не сразу после этого Блехшмидт показался в окне — и тут же задернул занавеску. Очевидно, он уже успел побывать в раздевалке за сценой, потому что на нем рабочий халат.

Он тоже один из тех, кто втихомолку радуется, что Эберхард впредь не попадется им на пути. Да, он не один такой, к сожалению… А что, если смерть Эберхарда все-таки не несчастный случай? Если кто-нибудь умышленно… Нет, не может быть!

Она бросила взгляд на желтоватую занавеску, за которой отчетливо вырисовывалась фигура декоратора. Он размахивал руками — спорил, наверное, с кем-то.

Служить в полицию Кристиан пошел десять лет назад, в Берлине. Наверняка он добился немалого, ума и настойчивости ему не занимать. А сейчас он, выходит, сидит в ресторанчике рядом с обер-лейтенантом, который ее допрашивал. Означать это может лишь одно: его вызвали сюда, ибо подозревают, что имело место уголовное преступление и Эберхард убит.

Клаудии прошлось сделать болезненное усилие, чтобы сглотнуть слюну — перехватило горло. А этот обер-лейтенант, как странно он смотрел на нее во время допроса. Задавая вопросы, он постоянно возвращался к стычке со Штейнике. И к ее краткому пребыванию на пустой сцене… Неужели ее подозревают в убийстве собственного мужа? Чудовищно! Какой абсурд…

Она вышвырнула окурок в окно, закрыв глаза, прислонилась к стене. Ее охватило удивительное чувство — будто неведомая сила неумолимо влечет ее к обрыву, и она вот-вот рухнет вниз.

Как они при сложившихся обстоятельствах встретятся с Кристианом? И он тоже будет подозревать ее?.. Исключено: он-то ее хорошо знает, понимает, что она не способна не только человека, но и муху убить!

Разошлись они уже давно. После этого он еще однажды приезжал к ней в Росток, как раз после ее успешного дебюта на сцене Народного театра. Встретил с букетом у самой двери ее квартиры… И остался на два дня, на два дня и две ночи…

Руки Клаудии покрылись гусиной кожей, и не только от холода. Вздохнув, отошла от окна. Туман, казалось, потянулся за ней в глубь комнаты. В здании дирекции огни зажглись и в окнах первого этажа. Это пришел Арнольд из производственного отдела. А на втором обычно малоподвижный и флегматичный Блехшмидт до сих пор возбужденно бегал туда-сюда по комнате.

Окно не закрывалось. Клаудиа сломала ноготь, пока задвинула округлый штырек. Вот еще! Только она пошла к столу, чтобы взять пилку для ногтей и включить верхний свет, как в дверь постучали — негромко, но настойчиво.

Она испуганно замерла, схватилась за спинку стула. Да, вот оно. И на сей раз это отнюдь не поклонник с розами.

— Войдите, — бесцветным голосом проговорила она, сама удивившись его звучанию.

В уборной было темно. Сначала он увидел только очертания фигуры и скорее угадал, чем увидел, как переливаются ее золотистые волосы.

— Что так поздно? — спросила она, не поворачивая головы.

— Были дела поважнее, — Маркус сразу шагнул к выключателю, и Клаудиа заморгала от яркого света.

Он вернулся к двери, осторожно прикрыл ее. Наблюдая за его действиями, Клаудиа не двинулась с места.