Агата Кристи - Карман полный ржи

— Кое-какие разговоры об этом до меня дошли, — дружелюбно заметил инспектор Нил, — но я решил, что точнее вас мне не расскажет никто.

Мэри Доув уже взяла себя в руки, стала, как всегда, бесстрастной и точной.

— Я считаю, что это была глупая и злая шутка, — заговорила она. — На рабочий стол в кабинете мистера Фортескью кто-то подбросил четырех мертвых дроздов. Стояло лето, окна были открыты, и мы все решили, что это учинил сын садовника, хотя тот наотрез отказывался. Но этих дроздов действительно подстрелил садовник, и они висели на деревьях.

— И кто-то их оттуда достал и подкинул на стол мистеру Фортескью?

— Да.

— Что-нибудь за этим стоит? Может, дрозды что-то символизируют?

Мэри покачала головой.

— Не думаю.

— Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?

— Естественно.

— Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?

— Честно говоря, не помню.

— Понятно, — сказал инспектор Нил.

Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще раз повернулась, чтобы уйти, но на сей раз, как бы неохотно, будто хотела разузнать, что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился на мисс Марпл. Она намекнула, что дрозды — это неспроста, и вот вам, пожалуйста! Пусть не двадцать пять, но все-таки! Символика соблюдена!

Но дело было слишком давно, летом — какая тут может быть связь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будет продолжать методично расследовать убийство, которое совершил отнюдь не глупец и отнюдь не беспричинно. И все же.., придется не выпускать из виду и возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.

— Извините, мисс Фортескью, что снова вас беспокою, но я хочу иметь полную, полнейшую ясность. Насколько мы знаем, вы были последним человеком — вернее, предпоследним, — который видел миссис Фортескью живой. Когда вы вышли из гостиной, было примерно без двадцати пять?

— Примерно, — согласилась Элейн. — Точнее сказать не могу. — И добавила чуть ершисто:

— Я же не смотрю все время на часы.

— Нет, конечно. Когда вы остались с миссис Фортескью вдвоем, о чем вы говорили?

— Какая разница?

— Может, и никакой, — не стал возражать инспектор Нил. — Но вдруг мне станет понятно, что было у миссис Фортескью на уме.

— Вы хотите сказать.., она могла сделать это сама? Инспектор Нил заметил, что в глазах Элейн сверкнули огоньки. Для семьи Фортескью такое решение вопроса было бы весьма удобным. Инспектор Нил и на секунду не допускал мысли о самоубийстве. Адель Фортескью не из тех, кто пойдет на такое, — в этом он был уверен. Даже если она отравила мужа и поняла, что преступление будет раскрыто и кары не избежать, ей бы и в голову не пришло кончать жизнь самоубийством. Она жила бы с уверенностью, что даже если ее будут судить за убийство, то наверняка оправдают. Но коли такую возможность допускает Элейн Фортескью.., что ж, пожалуйста. И он сказал, не сильно греша против истины:

— Эту возможность, мисс Фортескью, нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому я и спрашиваю, о чем вы говорили.

— Вообще-то речь шла о моих делах, — чуть поколебавшись, призналась Элейн.

— А ваши дела — это… — Он сделал вопросительную паузу и отечески посмотрел на нее.

— Я.., видите ли, в наши края недавно приехал мой друг, и я спрашивала Адель, не будет ли она возражать, если я приглашу его остановиться в доме.

— Ага. И кто же этот друг?

— Некто мистер Джеральд Райт. Он школьный учитель. Сейчас живет в гостинице «Гольф».

— Это ваш близкий друг?

Инспектор Нил засиял, как добрый дядюшка, и сразу же приобрел вид умудренного годами человека.

— Мы что же, скоро услышим что-то весьма интересное?

Ему на мгновение стало стыдно, ибо девушка залилась краской и неловко взмахнула рукой, словно защищаясь. Конечно же она была влюблена в этого Джеральда.

— Мы.., пока не обручены, и сейчас не время объявлять о помолвке.., но, я думаю, вы правы.., то есть вообще-то мы собираемся пожениться.

— Поздравляю, — с искренней теплотой сказал инспектор Нил. — Значит, мистер Райт остановился в гостинице «Гольф»? И давно?

— Когда умер отец, я послала ему телеграмму.

— И он сразу приехал. Понятно, — сказал инспектор Нил.

Это его любимое словечко на сей раз прозвучало дружелюбно и успокаивающе.

— И что вам ответила миссис Фортескью?

— Она сказала, что, разумеется, я могу принимать здесь кого угодно.

— То есть она была очень любезна?