Агата Кристи - Карман полный ржи

Адель Фортескью, Дженнифер Фортескью, Элейн Фортескью и вновь прибывший Ланс Фортескью вместе пили чай в библиотеке. Ланс поднялся к мисс Рэмсботтом, Дженнифер удалилась к себе писать письма, последней из библиотеки ушла Элейн. По ее словам, Адель была в добром здравии и как раз наливала себе последнюю чашку чаю.

Последнюю чашку чая! Да, для нее эта чашка действительно оказалась последней.

А после этого — промежуток примерно в двадцать минут. Потом в комнату вошла Мэри Доув и обнаружила труп.

Целых двадцать минут…

Инспектор Нил выругался про себя и пошел на кухню. Возле кухонного стола, устроив на стуле свои могучие телеса, сидела миссис Крамп, от ее воинственности не осталось и следа. При появлении Нила она едва пошевелилась.

— Где эта девушка? Еще не вернулась?

— Глэдис? Нет еще. И не вернется часов до одиннадцати, и не надейтесь.

— Вы сказали, что чай приготовила она, приготовила и подала.

— Я, сэр, к нему не прикасалась, Господь свидетель. Мало того, и Глэдис не делала чего не положено, точно знаю. Глэдис не из таких. Она, сэр, девушка безобидная, может, разве слегка придурковатая, но уж никак не злодейка.

Нил и сам не считал ее злодейкой. И не думал, что это она могла отравить миссис Фортескью. К тому же в заварном чайнике следов цианида не оказалось.

— Но с чего она так неожиданно убежала? Ведь вы говорите, что сегодня у нее выходного нет.

— Правда, сэр, выходной у нее завтра.

— А Крамп…

К миссис Крамп внезапно вернулась воинственность, Голос ее гневно зазвенел.

— А вот на Крампа собак вешать нечего. Крамп тут ни при чем. Он уехал в три часа, и я теперь скажу — слава Богу, что уехал. Он к этому имеет не больше отношения, чем сам мистер Персиваль.

Персиваль Фортескью только что вернулся из Лондона и был ошарашен известием о второй трагедии.

— Я и не думал обвинять Крампа, — мягко возразил Нил. — Просто хотел уточнить, знал ли он что-нибудь о планах Глэдис.

— Лучшие свои чулки надела, нейлоновые, — поделилась миссис Крамп. — Ясное дело, что не просто так. Меня не проведешь! И бутербродов к чаю не наготовила. Это все не просто так, тут дело ясное. Пусть только заявится, я ей все выскажу.

— Пусть сначала заявится…

Нилу стало как-то не по себе. Чтобы стряхнуть эту тревогу, он отправился наверх в спальню Адель Фортескью. Да, богато, что говорить — портьеры из розовой парчи, большущая позолоченная кровать. В одной стене дверь в облицованную зеркалами туалетную комнату с розово-лиловой фарфоровой ванной. Дверь на противоположной стене вела в спальню Рекса Фортескью. Нил вернулся в спальню Адель, а оттуда прошел в ее гостиную.

Комната была меблирована в стиле ампир, на полу лежал розовый ворсистый ковер. Эту комнату Нил окинул лишь мимолетным взглядом, ибо досконально изучил ее за день до этого, уделив особое внимание небольшой и изящной конторке.

Но что это? Нил даже вздрогнул. В центре розового ворсистого ковра лежал небольшой комочек грязи.

Нил нагнулся и поднял его.

Грязь была еще влажной. Он огляделся — отпечатков ног не видно, только этот один, невесть откуда взявшийся комочек непросохшей земли.

Инспектор Нил осмотрел спальню, принадлежавшую Глэдис Мартин. Уже пробило одиннадцать. С полчаса назад вернулся Крамп, а Глэдис все не появлялась — как в воду канула. «Бог ее знает, как она управляется с работой, — подумал инспектор Нил, — но, судя по комнате, эта Глэдис — неряха неряхой. Кровать, наверное, не убирается никогда, окна отворяются и того реже». Впрочем, привычки Глэдис его сейчас мало беспокоили. Он принялся изучать ее имущество.

Одежка в основном была дешевая, жалкая. Почти ничего достойного, прочного, хорошего качества. От пожилой Эллен, которую он попросил помочь, толку оказалось мало. В чем ходила Глэдис, что носила — этого она не знала. Пропало что-то или нет — не знала тоже. Оставив одежду и белье в покое, он прошел к комоду. Там Глэдис хранила свои сокровища. Почтовые открытки и вырезки из газет, образцы для вязанья, советы по уходу за лицом, выкройки и фотографии моделей одежды.

Инспектор Нил аккуратно разложил всю эту чепуху по кучкам. Почти все открытки были с видами различных мест — видимо, тех, куда Глэдис ездила отдыхать. Три открытки были подписаны «Берт». Наверное, тот самый парень, которого упомянула миссис Крамп. На первой открытке не слишком твердой рукой было написано: «Всех благ. Жутко скучаю. Навеки твой, Берт». Вторая гласила следующее: