Агата Кристи - Последние дела мисс Марпл

— Вы, собственно, на что намекаете, мисс Марпл?

— На то, что мисс Лавиния и мисс Эмили — люди очень странные. Мисс Эмили, например, почти все время сидит в темноте… И, если ее прическа не парик, то я.., я вообще тогда ни в чем не разбираюсь. И вообще: почему, собственно говоря, худая седеющая женщина не может при внимательном рассмотрении оказаться черноволосой и румяной толстушкой? Насколько мне известно, никто никогда не видел мисс Эмили и Мэри Хиггинс одновременно. К тому же у нее было предостаточно времени, чтобы сделать дубликаты всех ключей, узнать привычки остальных жильцов, а затем.., затем избавиться от девушки из нашей деревни. Ну вот… Однажды ночью мисс Эмили выходит из дома, быстро доходит до станции и появляется уже под видом Мэри Хиггинс. Потом, в нужный момент, Мэри Хиггинс исчезает, и все кричат: «Лови воровку!», а чего ее ловить? Лежит себе спокойненько на кушетке мисс Эмили и во всеуслышание заявляет, что собирается переехать в Лондон. Если сомневаетесь, возьмите у нее отпечатки пальцев. Это они, сестры Скиннер, обокрали своих соседей! Нисколько не сомневаюсь, что они связаны со скупщиками краденого — так вы, кажется, их называете. Только на этот раз им не улизнуть! Это же надо было так оболгать девушку из нашей деревни! В жизни им этого не прощу. Глэдис Холмс честная девушка, пусть все так и знают. Ну да что это я так разволновалась… Всего доброго, инспектор… Я и так уже отняла у вас столько драгоценного времени…

Когда инспектор пришел в себя, мисс Марпл уже не было в комнате.

— М-да, — пробормотал он и, словно избавляясь от наваждения, энергично потряс головой. — Да быть того не может!

Вскоре, однако, ему пришлось убедиться, что мисс Марпл снова оказалась права. Впрочем, благодарность от полковника Мэлчетта за проявленную расторопность быстро утешила его самолюбие. Что же касается Глэдис, то она была приглашена к мисс Марпл на чай, во время которого самым серьезным образом обсуждалось то, что в жизни каждого человека наступает пора, когда ему нужно остепениться и осесть на каком-нибудь одном месте. Если оно, конечно, окажется подходящим.

А вот еще одна история, которую я, кажется, вам еще не рассказывала, мои дорогие — ни тебе, Реймонд, ни тебе, Джоан, душечка, — про один забавный случай, который произошел несколько лет назад. Только не подумайте, что я хочу похвастаться — кому, как не мне, знать, что вы, молодые, куца умнее меня — Реймонд издает такие модные книжки про малоприятных молодых людей, а Джоан рисует совершенно необыкновенные картины, где все люди квадратные, да еще и с какими-то буграми по всему телу — надо же такое придумать, милочка, — мне бы это и в голову не пришло — недаром Реймонд меня называет (правда, очень добродушно — ведь он просто ангел) закоренелой викторианкой. Да, я очень высокого мнения о мистере Альма Тадема и о мистере Фредерике Лейтоне [11], а вам они кажутся, я полагаю, безнадежно устаревшими.

Но постойте — о чем же я? Ах да, я вовсе не хочу показаться тщеславной — и все же трудно отказать себе хоть в капельке тщеславия, когда тебе удается просто при помощи здравого смысла справиться с загадкой, которую не могли осилить люди поумнее меня. Хотя, по правде сказать, по-моему все было абсолютно ясно с самого начала…

И если вам все-таки покажется, что я рассказываю эту историю ради того, чтобы потешить свое самолюбие, не забудьте, что я при этом помогла бедняге, которому грозила очень большая неприятность.

Все началось с того, что как-то вечером, часов около девяти, Гвэн (вы помните Гвэн — это девчушка служила у меня, рыженькая такая), так вот, Гвэн входит и говорит, что мистер Паркер и еще один джентльмен пришли меня повидать. Гвэн провела их в гостиную, и правильно сделала. Я-то сидела в столовой — ранней весной топить камины сразу в двух комнатах излишняя роскошь, по моему разумению.

Я велела Гвэн принести херес и стаканы, а сама поспешила в гостиную. Не знаю, помните ли вы мистера Паркера? Уже два года, как он умер, он был моим старым другом и поверенным. Это был редкого ума человек и замечательный адвокат. Теперь мои дела ведет его сын — очень милый и толковый молодой человек, но я почему-то никак не заставлю себя доверять ему так же безоговорочно, как мистеру Паркеру.

Я объяснила мистеру Паркеру, почему растоплен только один камин, и он охотно согласился перейти вместе со своим другом в столовую, а затем представил мне этого джентльмена — мистера Родса. Это был довольно молодой мужчина — чуть за сорок, не старше — и я сразу заметила, что с ним что-то неладно. Он вел себя очень странно, можно было бы даже сказать, грубовато, если не знать, что это вызвано огромным внутренним напряжением.