Агата Кристи - Щелкни пальцем только раз

— Сэр Филипп?! — И снова голова у Таппенс пошла кругом: введен еще один персонаж, сэр Филипп. — Кто такой сэр Филипп? — спросила она.

— Сэр Филипп Старк… Живет в доме Уоррендеров. Когда-то он назывался «Оулд Прайэри», когда еще в нем жили Уоррендеры… до того, как он сгорел. Могилы Уоррендеров вы увидите на церковном кладбище, а в самой церкви и мемориальные доски. Уоррендеры, по сути, жили здесь всегда, еще до времен короля Якоба.

— А сэр Филипп не приходился родственником Уоррендерам?

— Нет. Заработал кучу денег, а может, это его отец. Сталелитейные заводы или что-то в этом роде. Странный был человек, сэр Филипп. Заводы его где-то на севере, а сам жил здесь. Держался особняком. То, что называется анах… анах… какой-то там анах…

— Анахорет, — предположила Таппенс.

— Вот-вот, именно это я и имела в виду. Бледный был, вы знаете, тощий, костлявый и страшно любил цветы. Ботаник, видите ли. Собирал, бывало, дурацкие дикие цветочки, на которые и смотреть-то тошно. По-моему, даже написал о них книгу. О да, умный был, до чего умный! И жена была славная леди, удивительно красивая, но, я бы сказала, какая-то грустная с виду.

Мистер Копли издал один из своих нечленораздельных звуков.

— Совсем спятила, — сказал он. — Если думаешь, будто это сэр Филипп. Он любил детей, сэр Филипп-то, ой как любил. Постоянно устраивал для них детские праздники.

— Знаю, знаю. Устраивал праздники, выдавал детям красивые призы… Бег с яйцом… в ложке [9], чаи с клубникой в сметане. Своих детей у него не было. Он частенько останавливал детей на улице и давал им конфеты или шестипенсовики на покупку конфет. Не знаю. Лично я думаю, он переигрывал. Странный был человек. По-моему, что-то пошло не так, когда его жена вдруг ни с того, ни с сего бросила его и уехала.

— А когда от него уехала жена?

— Да примерно через полгода после того, как началась вся эта беда. К тому времени уже погибло трое детей. Леди Старк неожиданно уехала на юг Франции и больше так и не вернулась. С чего бы это вдруг? Такая спокойная, респектабельная леди. И не похоже, чтобы она оставила его ради другого мужчины. Нет, она была не из тех, кто бы это сделал. Так почему же тогда она уехала и бросила его? Я говорю, потому что она знала, что-то вдруг обнаружила…

— Он все еще живет здесь?

— Живет, но не постоянно. Приезжает раз или два в год, но большую часть времени дом заколочен, в нем живет смотритель. Мисс Блай когда-то была его секретарем, а сейчас ведет его дела.

— А его жена?

— Умерла, бедняжка. Умерла вскорости после отъезда за границу. В ее честь в церкви установлена мемориальная доска. Для нее, наверное, это был такой удар. Сначала она, вероятно, не была уверена, потом стала подозревать мужа, а потом уж и полностью в этом убедилась. Вынести все это она оказалась не в состоянии, вот и уехала за границу.

— И чего вы, женщины, только не напридумываете, — заметил мистер Копли.

— Я лишь говорю, что в сэре Филиппе что-то было не так. Слишком уж он любил детей, а это как-то неестественно.

— Женское воображение, — вздохнул Копли. Миссис Копли встала и принялась убирать со стола.

— Да уж пора, — сказал ее муж. — Из-за тебя у нашей гостьи будут дурные сны. Понагородила тут. И все такое древнее и ни к кому из живущих здесь не имеет никакого отношения.

— Слушать было очень интересно, — сказала Таппенс. — Но я такая сонная. Пожалуй, я пойду лягу.

— Ну мы обычно ложимся рано, — призналась миссис Копли. — Да и вы наверняка устали после такого долгого дня.

— Что да, то да. Жуть как хочется спать. — Таппенс широко зевнула. — Ну спокойной ночи и большое вам спасибо.

— Зайти к вам утром с чашечкой чаю? Восемь не слишком для вас рано?

— Да нет, в самый раз, — сказала Таппенс. — Но не беспокойтесь, если это слишком хлопотно.

— Ну что вы, — сказала миссис Копли.

Таппенс устало поднялась наверх. Открыла чемодан, достала нужные вещи, разделась, помылась и повалилась на кровать. Она сказала миссис Копли правду: она смертельно устала. Услышанное за вечер проносилось у нее в голове каким-то калейдоскопом движущихся фигур и всевозможных картин ужасов. Мертвые дети — слишком много мертвых детей. Таппенс же нужен был всего один мертвый ребенок за камином. А камину вроде бы полагалось иметь какое-то отношение к «Уотерсайду». Детская кукла. Ребенок, которого умертвила спятившая молодая девушка, доведенная до отчаяния тем, что ее бросил возлюбленный. О Боже, что у меня за мелодраматический язык, подумала Таппенс. Все страшно перепуталось — вся хронология, совершенно не поймешь, когда и что имело место.