Агата Кристи - Щелкни пальцем только раз

Оставив дом у канала, Таппенс неторопливо поехала по узкой извилистой дороге, которая, как ее уверяли, приведет к деревне Саттон Чанселлор. Дорога была пустынна. Никаких домов не было видно, мелькали лишь ворота на поля, куда вели грунтовые дороги. Движения почти никакого — проехал всего один трактор и один грузовик с крикливой надписью «Гордость хозяйки» и с нарисованной на нем неестественно огромной буханкой [5]. Шпиль церкви, который она успела заметить вдали, казалось, совершенно исчез из виду, но, когда дорога неожиданно и резко повернула у лесной полосы, он вдруг возник совсем рядом. Бросив взгляд на спидометр, Таппенс увидела, что проехала две с половиной мили от дома на канале.

Церковь оказалась старой и привлекательной, она стояла посреди просторного церковного двора с единственным тисовым деревом у дверей храма.

Таппенс оставила машину за покойницкой при церковном кладбище, прошла через нее и постояла немного, оглядывая церковь и прилежащее к нему кладбище. Затем направилась к двери храма с закругленной норманской аркой и подняла тяжелую ручку. Церковь была не заперта, и Таппенс вошла внутрь.

Интерьер оказался весьма непривлекательным. Церковь, безусловно, была старая, но в викторианские времена ее ревностно помыли и почистили. Смоляные сосновые скамьи и безвкусные витражи лишили церковь всяческого очарования, которым она, несомненно, некогда обладала. Женщина в твидовом пиджаке и юбке расставляла цветы в латунных вазах вокруг кафедры — с алтарем она уже покончила. Оглянувшись, она окинула Таппенс резким вопрошающим взглядом. Таппенс пошла по проходу между скамьями, глядя на мемориальные доски на стенах. Полнее всех в ранние годы, казалось, была представлена семья Уоррендеров, все из «Прайэри», Саттон Чанселлор. Капитан Уоррендер, майор Уоррендер, Сара Элизабет Уоррендер, горячо любимая жена Джорджа Уоррендера. На доске поновее сообщалось о смерти Джулии Старк (еще одной любимой жены), тоже из «Прайэри», Саттон Чанселлор — так что, похоже, Уоррендеры повымерли. Никто из них не казался особенно интересным. Таппенс вышла из церкви и обошла храм сбоку. «Ранний перпендикулярный и декоративный стиль» [6], — отметила про себя Таппенс, воспитанная на церковной архитектуре. Лично ей ранний перпендикулярный не особенно нравился.

Церковь оказалась внушительных размеров, и Таппенс подумала, что, вероятно, когда-то Саттон Чанселлор была гораздо более важным центром сельской жизни, нежели теперь. Садиться в машину она не стала, а направилась в деревню пешком. Сельская лавочка, почтовое отделение, с дюжину домов и коттеджей. Два или три были покрыты камышом, другие выглядели простовато и совершенно непривлекательно. В конце деревенской улицы стояли шесть муниципальных домов. У них был несколько смущенный вид. Медная дощечка на двери провозглашала: «Артур Томас, Трубочист».

Таппенс подумала, что вряд ли безответственные торговцы недвижимостью прибегнут к его услугам, в которых, безусловно, нуждается дом у канала. Она отметила про себя, что сделала глупость, не поинтересовавшись названием этого дома.

Она степенно вернулась к церкви и к машине, задержавшись, чтобы еще раз повнимательнее осмотреть кладбище. Оно ей понравилось. Свежих захоронений там было очень мало. Большинство могильных камней свидетельствовало о викторианских, а то и еще более ранних захоронениях — время и лишайники сделали свое дело, и надписей было почти не разобрать. Ее заинтересовали старые камни, некоторые стояли вертикально, с херувимами наверху. Таппенс походила, разглядывая надписи. И снова Уоррендеры. Мэри Уоррендер, 47 лет, Элис Уоррендер, 33 года, полковник Джон Уоррендер, убитый в Афганистане. Младенцы Уоррендеров, о которых глубоко скорбили красноречивые стихи набожных надежд. Ей захотелось знать, а не живут ли здесь Уоррендеры и по сей день. Очевидно, хоронить их здесь уже не хоронят. Она не смогла отыскать ни одного могильного камня позднее 1843 года. Обходя огромное тисовое дерево, она наткнулась на пожилого священника, склонившегося над могильными камнями у стены за церковью. Когда Таппенс приблизилась к нему, он выпрямился.

— Добрый день, — приветливо сказал он.

— Добрый день, — ответила Таппенс и добавила:

— Я смотрела церковь.

— Погубленную викторианским подновлением, — как бы продолжил священник.

У него был приятный голос и милая улыбка. Выглядел он на все семьдесят, но Таппенс почему-то решила, что вряд ли он такого преклонного возраста, хотя на ногах, безусловно, стоял не очень твердо — скорее всего, из-за ревматизма.