– Нет. Но я прочел их множество. Это… а, ладно!
– Эго серьезно, – вспыхнув, заверила она с наивностью маленькой девочки. – В конце концов, профессор Риго проделал очень длинный путь, чтобы рассказать об этом преступлении, об этом убийстве в башне, а они так обошлись с ним! Почему?
А если в самом деле что-то случилось? Это казалось не правдоподобным, фантастическим, но, с другой стороны, сам вечер выглядел настолько нереальным, что можно было поверить в любую нелепость. Майлс пораскинул мозгами.
– Не можем ли мы что-нибудь предпринять и выяснить, в чем дело? – спросил он. – Можно позвонить?
– Уже звонили!
– Кому?
– Доктору Феллу, он почетный секретарь клуба. Но никто не ответил. Сейчас профессор Риго пытается связаться с президентом клуба, судьей Коулменом…
Выяснилось, однако, что связаться с президентом «Клуба убийств» не удалось. Внезапно дверь распахнулась, словно произошел какой-то бесшумный взрыв, и в комнату ворвался профессор Риго.
В походке Жоржа Антуана Риго, профессора французской литературы Эдинбургского университета, было что-то от дикой кошки. Он был мал ростом и тучен; он был суетлив; он был одет слегка небрежно, от галстука-бабочки и лоснящегося темного костюма до тупоносых ботинок. Редкие волосы на затылке казались очень черными по контрасту с огромной лысиной и красным лицом. Надо сказать, что профессор Риго умел напустить на себя чрезвычайно важный вид, но мог вдруг ни с того ни с сего расхохотаться во все горло, выставляя на всеобщее обозрение золотую коронку.
Но сейчас он никаких вольностей себе не позволял. Его очки в тонкой оправе и даже щеточка черных усов дрожали от мрачного негодования. Голос звучал резко и грубо; по-английски профессор говорил почти без акцента. Он поднял руку ладонью вверх и растопырил пальцы.
– Прошу вас, не говорите ничего, – попросил он. На сиденье стоящего у стены стула, обтянутого розовой парчой, лежали темная шляпа с мягкими полями и толстая трость с изогнутой ручкой. Профессор Риго бросился к стулу и схватил их.
Сейчас его манера держаться была заимствована из высокой трагедии.
– В течение многих лет, – сказал он, даже не успев выпрямиться, – они приглашали меня в свой клуб. Я говорил им: «Нет, нет и нет!» – потому что не люблю журналистов. «Не будет ни одного журналиста, – говорят они мне, – и никто не станет цитировать то, что вы расскажете». – «Вы мне это обещаете?» – спрашиваю я. «Да!» – говорят они. И вот я проделал долгий путь из Эдинбурга. К тому же не смог купить билет в спальный вагон, потому что не имею «преимущественного права». – Он выпрямился и потряс мощной рукой в воздухе. – Эти слова – «преимущественное право» – вызывают отвращение у всех порядочных людей.
– Верно, верно! – с горячностью воскликнул Майлс Хэммонд.
Профессор Риго словно очнулся ото сна; негодование его рассеялось. Он вперил в Майлса маленькие глазки, сверкающие за стеклами очков в тонкой оправе.
– Вы согласны со мной, друг мой?
– Да!
– Очень мило с вашей стороны. Вы?…
– Нет, – ответил Майлс на незаданный вопрос. – Я вовсе не один из исчезнувших членов клуба. Я тоже гость. Моя фамилия Хэммонд.
– Хэммонд? – переспросил тот. В его глазах появился недоверчивый интерес. – Не вы ли сэр Чарльз Хэммонд?
– Сэр Чарльз Хэммонд был моим дядей. Он…
– Ах, ну конечно! – Профессор Риго щелкнул пальцами. – Сэр Чарльз Хэммонд умер. Да, да, да! Я прочел об этом в газете. У вас есть сестра. Вам с сестрой досталась по наследству библиотека.
Майлс заметил, что на лице Барбары Морелл появилось весьма озадаченное выражение.
– Мой дядя, – объяснил он девушке, – был историком. Он много лет прожил в маленьком домике, тысячами приобретая книги и складывая их штабелями самым диким и безумным образом. Собственно говоря, я и в Лондон-то приехал затем, чтобы подыскать опытного библиотекаря, который смог бы расставить эти книги в должном порядке. Но доктор Фелл пригласил меня в «Клуб убийств»…
– Та самая библиотека! – вздохнул профессор Риго. – Та самая библиотека!
Казалось, внутреннее возбуждение переполняло его, точно пар; грудь бурно вздымалась, лицо еще больше побагровело.
– Этот Хэммонд, – провозгласил он с энтузиазмом, – был великим человеком! Он был любознателен! У него был живой ум! Он, – профессор сделал рукой движение, словно поворачивая ключ в замке, – проникал в суть вещей! Я бы многое отдал за возможность ознакомиться с его библиотекой. За возможность ознакомиться с его библиотекой я бы отдал… Но я забылся. Я в ярости. – Он нахлобучил на голову шляпу. – И теперь я намерен удалиться.
Читать дальше