Джон Карр - Табакерка императора

Нед ухмыльнулся. Но издевка тотчас же сползла с его лица.

– Тоби, милый! – проговорила Ева.

Тут не могло быть сомнения. Так может говорить лишь женщина, влюбленная или вообразившая себя влюбленной. Лицо ее сияло. Оно, казалось, излучало чувство облегчения и благодарности.

– Ничего, что я позвонил? – повторил Тоби.

– Ну что ты! Как… Как ты там?

– Все хорошо. Только вот не спится.

– Я хотела спросить… Ты откуда говоришь?

– Снизу, из гостиной, – отвечал влюбленный мистер Лоуз, ничего странного не находя в этом допросе. – Я был у себя. Но все думал и думал о том, какая ты необыкновенная, и вот решил позвонить.

– Тоби, милый!

– Фу ты! – сказал Нед Этвуд.

Всегда не слишком приятно слышать, как кто-то при вас изъявляет свои чувства, даже если вы их и разделяете.

– Нет, правда, – серьезно заверил ее Тоби, – э-э-э… тебе понравилась пьеса, которую давали сегодня англичане?

– И он звонит посреди ночи, чтоб обсудить достоинства спектакля? – спросил Нед. – Пошли-ка ты этого зануду подальше.

– Тоби, она мне так понравилась! По-моему, Шоу очень мил.

– Шоу, – сказал Нед, – очень мил. Ох, господи!

Конечно, выражение лица Евы не могло не бесить Неда. Тоби замялся.

– Но, по-моему, он допускает кое-какие вольности. Тебя это не смущало?

– Просто не верится, – простонал Нед, во все глаза уставясь на телефонную трубку. – Просто не верится…

– Мама, Дженис и дядя Бен, – продолжал Тоби, – говорят, что это ничего, но я как-то не знаю… – Тоби принадлежал к числу тех, кого взгляды мистера Шоу приводят в отчаяние. – Я, наверное, немного старомодный. Но как-то мне кажется, что есть вещи, о которых женщине, ну, женщине из хорошего общества вообще не следует знать.

– Тоби, милый, меня это не смущало!

– Ну хорошо, – тянул время мистер Лоуз. Прямо будто видно было, как он волнуется на том конце провода. – В общем-то, я только это и хотел тебе сказать.

– Господи! Какие церемонии!

Однако Тоби все никак не мог повесить трубку.

– Не забудь, завтра у нас пикник. Погода, надеюсь, не подведет. Да, кстати. Папа заполучил еще одну побрякушку для своей коллекции. Он счастлив, как ребенок.

– Еще бы, – усмехнулся Нед, – мы только что видели, как старый осел ею упивался.

– Да, Тоби, – подтвердила Ева, – мы видели…

У нее вырвались слова, которые, в сущности, ее выдали. Она вся сжалась от страха.

Подняв глаза, она увидела на лице Неда знакомую усмешечку, которая бывала у него и пленительной и противной. Но ее уже несло дальше:

– Я говорю, мы видели сегодня изумительную пьесу.

– Правда? – переспросил Тоби. – Ну, не буду тебя задерживать. Иди ложись, милая. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Тоби. Ты не знаешь, ты не поверишь, как я рада была услышать твой голос.

Она положила трубку, и в спальне стало тихо.

Ева сидела на краю постели, одну руку оставив на телефонной трубке, а другой рукой поддерживая на груди кружевной халатик. Подняв голову, она взглянула на Неда. Она раскраснелась. Длинные шелковистые волосы, окружавшие лицо темным, блестящим облаком, сильно растрепались. Она подняла руку и пригладила их. Блеснули розовые ногти на белых пальцах. Отчужденная и далекая в своей близкой беззащитности, полная сдержанной, скрытой игры, она была в эту минуту так хороша, что свела бы с ума любого.

Нед не отрывал от нее глаз. Вынув из кармана пачку сигарет и зажигалку, он закурил и глубоко затянулся. Пламя зажигалки прыгало и танцевало, пока он не загасил его. Все нервы у него напряглись, но он старался не подавать виду. В спальне нависла душная, тяжелая тишина, и даже тиканье часов не нарушало ее.

Нед не спешил.

– Ну ладно, – начал он наконец. Ему пришлось откашляться. – Говори уж.

– Что сказать?

– "Бери шляпу и уходи".

– Бери шляпу, – спокойно повторила за ним Ева, – и уходи.

– Ясно. – Он внимательно поглядел на кончик сигареты, опять затянулся и выпустил дым. – Совесть мучит, а?

Конечно, он не угадал. Но доля правды в этом была, причем достаточная, чтобы лицо Евы так и вспыхнуло.

Нед, развалясь в кресле и все еще изучая кончик своей сигареты, продолжал с повадкой бывалого следователя:

– Скажи-ка, милая, а тебе не тошно?

– Отчего же?

– Да из-за дружбы с Лоузами.

– Знаешь, Нед, тебе этого просто не понять.

– Ну да, я недостаточно благороден? Я не так благороден, как тот кретин в доме напротив?

Ева вскочила, поправляя халатик. На талии его прихватывал розовый атласный поясок, поясок этот вечно развязывался, и сейчас Еве пришлось опять завязывать его.