Постепенно осваивалась и на работе.
Склад наш был старенький, неухоженный. Посреди двора грузовики, разворачиваясь при выезде, выбили здоровую яму, после дождей она сразу заполнялась грязью до краев, и колеса машин развозили ее по всему двору. Старые работники склада уже ко всему привыкли, но мне эта грязь, лезущая через порог, была противна донельзя. Рядом со складом, через улицу, строился фундамент для будущей «девятиэтажки», десятки самосвалов возили туда гравий и цемент. Я направилась к прорабу и попросила завезти нам во двор одну машину гравия. Соседи все-таки!
Прораб, охрипший от усердного руководства, оскорбленно удивился. «Вы что, девушка? У меня не частная контора, а государственная стройка, какую еще там машину…»
Я пожаловалась Рите Петровне. Она взглянула через окно на злополучную яму.
— Грязно, говоришь? А прораб гравию пожалел…
Она посмотрела на меня иронически и покинула контору. Я занялась накладными, а через несколько минут во двор к нам заехал самосвал и вывалил в яму целую кучу гравия. Рита Петровна протянула водителю зеленую бумажку, тот взял ее, белозубо улыбнулся и уехал.
Так простая «трешка» решила мою проблему. Но я не хотела признать себя побежденной и завела «морально-педагогический» разговор. Рита Петровна выслушала меня с удивлением.
— Слушай, — сказала она. — А ты на самом деле товароведом работала?
С запозданием я вспомнила опасения полковника Приходько.
— Не знаю, уж как ты там управлялась, — продолжала Рита Петровна, — а я считаю, в нашем деле без этих «трешек» обойтись нельзя. Сколько я их шоферам да грузчикам передала — и не сосчитаешь. Дом построить можно! На базе хочешь, чтобы тебя побыстрее погрузили, — грузчикам на бутылку. Чтобы шофер тебя Первым рейсом отвез — подай и ему бумажку. И все уже привыкли, без «трешки» никуда.
Я знала, что у Риты Петровны муж — инвалид, дочь — студентка, а зарплата — девяносто два рубля. Но я не стала спрашивать, какой ценой она выкраивает эти «трешки»…
Пошла вторая неделя моей работы.
Полковник Приходько меня не беспокоил, я сама начала беспокоиться. Я ни на миллиметр не подвинулась к Главному складу Торга.
Наш склад не имел к Главному складу никакого отношения. Здесь мог бы помочь случай: перепутанные накладные или завезенные не по адресу товары. Но случай не шел мне на помощь.
Словно невзначай я заводила с Ритой Петровной разговоры о том, о сем… Но недооценила ее наблюдательности.
— Слушай, Грошева, — сказала она, — что-то ты уж очень Аллаховой интересуешься, по-моему.
У полковника Приходько были основания настаивать на строгой моей конспирации. Честно говоря, я не очень разделяла его взгляд на это, но основной параграф воинской дисциплины — точное выполнение приказа — помнила хорошо.
— А чего ж, — выкручивалась я, — интересуюсь, конечно. Заметная она женщина. Эффектная. У Торга в почете, значит, работать она умеет.
— Работать она умеет…
— Сама красивая. И муж молодой.
— Уже и про мужа знаешь?
— Да рассказывали тут.
— Поди, молодому мужу позавидовала?
— А что, нельзя?
— Дура ты, Грошева. Чему там завидовать. Если бабе за сорок, а ее мужу и тридцати нет, так и не мужчина он, а так, пустое место.
Я не нашлась, что сказать. Рита Петровна взяла со стола накладные.
— Этот молодой муж у Аллаховой вроде ширмы, — заключила она.
— А за ширмой кто?
— За ширмой?… Да хотя бы тот же Королёв… Слушай-ка, ты бы лучше свои накладные проверила, чем чужими мужьями интересоваться. Своего лучше заведи…
Я сказала Рите Петровне, что собираюсь продолжить свое торговое образование и хочу подготовиться для поступления в институт. Она перестала задерживать меня после работы. В половине пятого я покидала склад, садилась на трамвай и ехала к Главному складу Торга.
Наискосок от него, через улицу, находилось небольшое кафе-закусочная, всего на несколько столиков. Из углового окна кафе хорошо просматривались двери Главного склада.
Никакого определенного плана у меня, конечно, не было. Просто я решила приблизиться, насколько возможно, к интересующему меня объекту и дожидаться случая.
Беляши здесь были вкусные…
Каждый вечер после работы я посещала это кафе — брала пару беляшей или сосиски, пристраивалась на столике возле углового окна и совмещала приятное с полезным.
Первые три дня не принесли мне ничего интересного. На четвертый день я увидела, как из дверей склада вышла Аллахова. Она была не одна. Рядом с ней шла молодая женщина, черненькая, тоненькая, почти девочка. По словесному портрету я узнала в ней кладовщицу Главного склада Валентину Бессонову.
Читать дальше