Пьер Сувестр: Пустой гроб

Прервав свой пышущий гневом монолог, профессор подошел к письменному столу. В небольшом деревянном ящичке россыпью были набросаны сигареты с позолоченными кончиками. Поль Дро выбрал сигарету, прикурил, несколько раз жадно и нетерпеливо затянулся, бросил окурок в камин.

— И впрямь мне недостает мужества, — подумал он вслух, — как вспомню, что я на грани катастрофы… Да еще этот Педро Коралес — стоит ему пронюхать об оплошности Жермены, черт бы ее побрал, тогда финансовым крахом не обойдется, я погибну, буду уличен в нарушении профессиональной этики, а, случись это, не лучше ли будет покончить со всем одним махом…

Тут Поль Дро остановился. В дверь кабинета тихонько постучали.

— Войдите, — распорядился профессор.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова слуги.

— В чем дело, Жан? — осведомился доктор.

— Господин профессор, явился какой-то незнакомец, его прислала мадемуазель Даниэль, он хочет поговорить с вами.

— Есть у него визитная карточка?

— Да, господин доктор.

— Давайте ее сюда.

Хирург взял визитную карточку бристольского картона и не без любопытства стал ее рассматривать.

Выгравированное на карточке имя заставило его побледнеть. С минуту он колебался, содрогаясь от дурных предчувствий. «Может, не стоит принимать его, — вполголоса размышлял Поль Дро, — пусть скажут, будто меня нет дома».

Он обратился к камердинеру:

— Вы сказали ему, что я принимаю?

— Да, господин доктор.

— Вот глупец!

С досады Поль Дро принялся кусать себе губы. Он был в крайнем смущении, его колотило, как в лихорадке.

— Теперь я не могу отказать ему, это возбудило бы подозрения.

Камердинер молча ждал распоряжений. Наконец последовало:

— Впустите этого господина и попросите его немного обождать.

Едва камердинер удалился, Поль Дро, смертельно бледный, несколько раз провел рукой по лбу, мокрому от пота.

— До чего же вс? неудачно складывается! — ворчал он. — Скорее всего, бедняга знает правду… Что сказать ему? Ума не приложу. Ну что ж, была не была, говорить с ним мне все равно придется.

Нервным жестом хирург пригладил волосы, аккуратно разложил бумаги, ворохом наваленные на столе, и решительно направился к двери, ведущей в приемную.

Собравшись с духом, он взялся за ручку двери, но в последний момент опять оробел.

— Нет, не могу я, — прошептал он. — Это выше моих сил, я никогда не решусь принять его. А что, если он знает правду, что, если он считает меня убийцей, который не смог оградить его тетушку от глупых случайностей и потому повинен в ее смерти, что тогда я скажу ему?.. Жуткая история.

Не зная, на что решиться, призывая на помощь всю свою волю и энергию, он продолжал неподвижно стоять у двери.

Он достал платок и еще раз промокнул холодные капли пота, блестевшие у него на висках.

Затем хирург повернул круглую ручку и, не долго думая, распахнул дверь.

— Не угодно ли вам войти, сударь, — сказал он, низко кланяясь и стараясь не подать посетителю руки.

Услышав, что его приглашают войти, Педро Коралес — а это был именно он — торопливо вскочил с огромного, удобного кресла.

— Прошу прощения, — сказал он, расплываясь в улыбке, — я и не заметил, как вы вошли.

Он подошел к профессору, приветливо протянул ему руку и добавил:

— Извините, доктор, что я врываюсь к вам в неурочный час, но мне надобно срочно переговорить с вами.

Изумленный Поль Дро смотрел на него во все глаза.

Приметив, что посетитель его нимало не взволнован и вовсе не убит горем, он рассудил: «Педро Коралес может ведь и не знать правды, в лечебнице, наверное, никто не рискнул его уведомить, и теперь мне придется делать это самому».

Воспользовавшись приглашением, Педро Коралес сел в огромное кресло подле письменного стола, за которым устроился хирург.

— Так значит, вы хотели меня видеть? — медленно начал профессор. — Подозреваю, что причиной тому — печальный исход болезни вашей тетушки… Поверьте, сударь, что, принося вам мои глубокие соболезнования…

В ту же минуту Педро Коралес красноречивым жестом прервал профессора:

— Полноте, — вымолвил перуанец с завидным хладнокровием и во весь рот улыбнулся, сверкнув великолепными белоснежными зубами, с черной полоской усов над ними, — полноте, профессор, давайте без церемоний, какие, к черту, соболезнования. — И по-деловому добавил. — Вам же известно, что я наследую ее состояние, господин Дро.

Заявление это прозвучало так неожиданно и так чудовищно, что измученный тревожными предчувствиями Поль Дро вздрогнул всем телом.