Пьер Сувестр - Пустой гроб

Спутник Фантомаса следовал за ним вслепую, не понимая, что тот задумал, но готовый выполнить любой его приказ; он доверял Фантомасу и был всецело ему предан.

Между тем Фантомас о чем-то напряженно думал.

— Пономарь, — заявил Гений преступлений, — на дело пойдем вместе. Недавно ты уже сослужил мне службу. Тогда я сказал тебе, что в долгу не останусь, слово свое я сдержу. Сделаем дело, заработаем кучу денег, половина — твоя.

От изумления Пономарь выпучил глаза.

— Повезло мне, право слово, — выпалил он, — чертовски все это кстати. Я как раз на мели, и выгори это дельце… А что надо делать?

Фантомас довольно заулыбался.

— Сначала отомстим, — сказал он, — отомстим Жюву, отыгравшись на кое-ком из тех, кого он взял под свою защиту!.. Ну а потом — разбогатеем.

Фантомас обернулся к Пономарю и, не сводя с него глаз, негромко сказал:

— Перво-наперво прикончим Юбера.

Пономарь недоверчиво поморщился.

— Вы хотите Пришить Юбера? А что нам это даст?

Фантомас загадочно усмехнулся.

— Наивная душа, — бросил он.

Пономарь продолжал колебаться.

— Я вот что думаю, хозяин, — начал он, — не многовато ли нас будет на одну-то кубышку: вы, да я, да Мариус — ребенка ведь он похитил, да еще этот Клод, от которого мы обо всем узнали.

Фантомас едва не задохнулся от смеха.

Зловещей была веселость этого изверга, спешившего убить ребенка: с поразительным хладнокровием совершал он тягчайшие свои преступления.

Не зря к прозвищу Гений преступления добавили кличку более позорную — Палач!

К своим жертвам он был жесток и безжалостен, отчаянные мольбы и слезы оставляли его равнодушным.

Фантомас ухмыльнулся и в порыве откровения признался Пономарю:

— Ты и впрямь думал, что нас так много? Молокосос!.. Знай же, лишь ты да я будем делить кубышку. Клод и Мариус — одно и то же лицо, а Мариус, если угодно, это я!

Пономарь ничего не ответил. Дерзкая отвага и гениальная изворотливость хозяина часто повергали его в такое волнение, что он надолго терял дар речи.

Фантомас, оказывается, был не только Миньясом, но еще и санитаром Клодом, и беднягой Мариусом; поневоле задашься вопросом — а не может ли Фантомас, как Протей, принимать любой приглянувшийся ему облик, захочет — и растворится в тысяче персонажей.

— Да у вас целая сотня лиц, — с восхищением сказал Пономарь и тут же умолк. Фантомас, равнодушный к восторгам своего адъютанта, жестом приказал ему замолчать.

— Слушай меня внимательно, — заговорил он. — Я должен ввести тебя в курс дела. Со временем ты все равно многое узнаешь, так слушай же.

Бандит и его сообщник, нарядившиеся простыми рабочими, ловко лавировали между прохожими, обсуждая свой чудовищный план.

— Когда я познакомился с Дро, — вспоминал Фантомас, — мной завладела одна престранная идея: сделать лечебницу домом мертвых… Задуманное казалось мне легкоосуществимым, я был уверен: лечебница, хирург которой поможет своим клиентам избавиться от несговорчивых жен, наскучивших мужей или богатых родственников, пустовать никогда не будет. Напарником я выбрал Дро, несмотря на его щепетильность. Я думал, что смогу обломать его, но этот идиот стал сопротивляться…

— Почему? — изумился Пономарь.

— Он, видите ли, был честным, — презрительно процедил Фантомас. — Я никогда не посвящал его в свои дела: в один прекрасный день он все равно бы меня предал. Вот почему я не могу использовать его так, как мне хотелось бы… приходится действовать иначе.

— Как? — спросил Пономарь.

По лицу Повелителя ужасов скользнула улыбка.

— Все проще простого, — ответил он. — Слушай и мотай на ус. Дро женат на богатой, а он — мой компаньон. Жену его, Амели Дро, я вчера прикончил, денежки ее, естественно, достанутся…

— Ее мужу, — закончил Пономарь.

— А вот и нет, — возразил Фантомас. — Они достанутся ее сыну. Тому самому крошке Юберу, с которого я велел тебе не спускать глаз и которого мы собираемся убить.

Пономарь ничего не понял, и Фантомас растолковал ему:

— Мать умерла, ребенок стал ее наследником. Если умрет и ребенок, наследником будет отец. Отец — мой компаньон, я облапошу его в два счета.

О своих чудовищных замыслах Фантомас говорил с циничным воодушевлением. Голос его выдавал готовность к любым преступлениям.

За беседой Фантомас с Пономарем и не заметили, как очутились на улице Бертен.

— Ты здесь живешь? — спросил Фантомас.

— Отсюда рукой подать.

— Где именно?

— На улице Лавандьер-Сент-Опортюн.