Агата Кристи: На краю

Слишком сильно все это затрагивает ее личные интересы. Она не может быть уверенной в своих побуждениях. Клэр считала себя совестливым и великодушным человеком. Теперь она искренне пыталась понять, в чем же состоит ее долг. Ей, как и всегда, хотелось поступить правильно. Но что будет справедливым в подобной ситуации?

Простая случайность дала ей в руки факты, жизненно важные для человека, которого она любила, и для женщины, к которой испытывала неприязнь и – если уж быть до конца откровенной – к которой она жестоко его ревновала. Клэр имела возможность погубить эту женщину. Мог ли найти оправдание такой поступок?

Клэр всегда старалась держаться в стороне от пересудов и скандальных сплетен, неизбежно составлявших часть деревенской жизни. Ей было невыносимо сознавать, что сейчас она уподобилась тем упырям в человеческом обличье, которых она всегда открыто презирала.

Внезапно в ее памяти вспыхнули слова, произнесенные в то утро викарием:

«Но и для таких людей настанет свой час».

Быть может, ее час настал? Это и есть то самое искушение для нее? И оно коварным образом приняло перед ней облик долга? Что ж, она, Клэр Холивелл, христианка, должна быть исполнена любви и милосердия ко всем людям – и к женщинам в том числе. Прежде чем сообщать о чем-либо Джеральду, она должна быть вполне уверена в том, что ею движут не личные побуждения. Так что пока ей не следует говорить ни слова.

Клэр расплатилась за ланч и поехала назад в деревню, ощущая несказанную просветленность в душе. Она и в самом деле впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему счастливой. Клэр радовалась, что у нее хватило сил преодолеть искушение, не совершить ничего дурного и недостойного. Лишь на миг ее пронзила мысль о том, что душевный подъем в ней мог быть вызван горделивым сознанием собственной власти, но она тотчас сочла эту мысль нелепой.

Во вторник к вечеру решимость ее окрепла. Нет, не ее дело устраивать разоблачения. Она должна хранить молчание. Из-за своей тайной любви к Джеральду она не имела права ничего предпринимать. Может даже, она слишком далеко заходит в своем благородном бескорыстии? Но что поделаешь – в ее ситуации это единственный приемлемый вариант.

Клэр приехала на ферму на собственном маленьком автомобиле. Шофер сэра Джеральда поджидал ее у центрального входа, чтобы отвести ее машину в гараж, поскольку вечер оказался дождливым. Едва он отъехал, Клэр спохватилась, что забыла в машине книги, которые накануне брала почитать и сегодня привезла с собой, чтобы вернуть. Она окликнула шофера, но тот не услышал. Дворецкий бросился догонять автомобиль.

Клэр на пару минут осталась в холле одна, остановившись у дверей гостиной, которые дворецкий успел лишь приоткрыть, собираясь доложить о ней. Однако те, кто находился в гостиной, не подозревали о ее приезде. Из-за двери отчетливо и ясно доносился пронзительный – и не очень-то подобающий леди – голос Вивьен.

– О, мы ждем только Клэр Холивелл. Вы, должно быть, знаете ее – она из деревни, считается местной красоткой, но на самом деле – совершенная дурнушка. Из кожи вон лезла, чтобы заполучить Джеральда, но его такие не интересуют.

Именно так, дорогой, – это уже в ответ на невнятное возражение ее мужа. – Может, ты и не заметил, но она добивалась тебя изо всех сил. Бедняжка Клэр! Она славная, но такая колода!

Лицо Клэр сделалось смертельно бледным, и пальцы ее сжались в кулаки от гнева, какого она не ведала ранее. В тот момент она готова была убить Вивьен Ли. Лишь совершив над собой неимоверное физическое усилие, она смогла взять себя в руки. Впрочем, ее поддержало безотчетное сознание того, что она в силах отомстить Вивьен за ее жестокие слова.

Вернулся дворецкий с книгами. Он раскрыл двери, доложил о Клэр, и в следующую секунду она в своей обычной милой манере раскланивалась со всеми присутствующими в гостиной.

Вивьен, в изящном платье цвета темного рубина, подчеркивавшем белизну ее кожи, встретила ее с особой сердечностью и радушием. Надо бы им почаще видеться, говорила хозяйка. Она, Вивьен, хочет научиться играть в гольф, и Клэр непременно должна составить ей компанию.

Джеральд был очень мил и внимателен. Хотя у него и в мыслях не было, что Клэр могла слышать обидные слова его жены, он словно бы ощущал потребность их загладить. Он очень любил Клэр, и ему было неприятно, что его жена так о ней говорила. Они с Клэр всегда были друзьями – ничего более, и если у Джеральда в глубине души все же таилось неловкое подозрение о том, что в последнем отношении он, возможно, чуть лукавит, то он тут же его отбросил.