Артур Дойл: Происшествие в Вистерия-Лодж

Пройдя пару миль по этим холодным, наводящим уныние местам, мы подошли к деревянным воротам, за которыми открывалась мрачная каштановая аллея. Извилистая подъездная дорога привела нас к погруженному во тьму невысокому зданию, казавшемуся черным как смоль на фоне серовато-синего неба. В окне слева от входа мерцал тусклый огонек.

— Я оставил там констебля, — сказал Бэйнс. — Постучусь-ка я в окно.

Он пересек газон и пару раз негромко стукнул по стеклу. Сквозь мутное стекло я с трудом разглядел сидящего на стуле перед камином мужчину. Вдруг он мгновенно вскочил, и я услышал раздавшийся в комнате испуганный крик. Через несколько секунд дверь открыл белый как мел, тяжело дышавший полисмен; свеча дрожала в его трясущихся руках.

— В чем дело, Уолтерс? — резким тоном спросил Бэйнс.

Полисмен вытер лоб платком и испустил протяжный вздох облегчения.

— Хорошо, что вы пришли, сэр. Вечер тянулся бесконечно, а нервы мои оказались не такими крепкими, как я думал.

— Ваши нервы, Уолтерс? Вот уж не думал, что мне придется обсуждать вопрос, есть ли у вас нервы.

— Понимаете, сэр, дом этот пустой, стоит на отшибе, да еще жуткие предметы на кухне. Когда вы постучали в окно, я подумал, что он пришел снова.

— Кто пришел снова?

— Дьявол, сэр, насколько я могу судить. Он подходил к окну.

— Кто подходил к окну и когда?

— Часа два назад. Уже почти стемнело. Я сидел на стуле и читал. Не знаю, что заставило меня поднять голову. За окном виднелось лицо, глядевшее на меня сквозь стекло. Господи, сэр, что это было за лицо! Оно будет сниться мне по ночам — Да успокойтесь вы, Уолтерс. Разве так должен докладывать полисмен?

— Вы правы, сэр, я все понимаю, но я был потрясен, сэр, и бесполезно это отрицать. Лицо не было черным, сэр, но и не было белым. Затрудняюсь сказать, какого оно цвета. Может быть, такой оттенок получится, если смешать глину с молоком. Теперь о его размерах: оно вдвое больше вашего, сэр. Выглядело оно так: большие выпученные горящие глаза и ряд белых зубов, как у хищного зверя. Говорю вам, сэр, я не мог ни шевельнуть пальцем, ни вздохнуть, пока он не повернулся и не исчез. Я выбежал из дома и осмотрел кустарник, но там, слава Богу, никого не было.

— Если бы я не знал, что вы добросовестный сотрудник, Уолтерс, то после всего этого стал бы очень плохо о вас думать. Если даже это был дьявол собственной персоной, стоящий на посту констебль не должен благодарить Бога за то, что не смог его изловить. Надеюсь, все это — не одни лишь ваши галлюцинации и расстроенные нервы?

— Ну уж это, по крайней мере, легко проверить, — сказал Холмс, зажигая свой карманный фонарик. — М-да, — начал он свой доклад, после того как бегло осмотрел газон, — ботинки, должен вам сказать, пятидесятого размера. Если он сложен соразмерно, это, очевидно, настоящий великан.

— И куда он делся?

— Похоже, продрался сквозь кусты и вышел на дорогу.

— Что ж, — произнес помрачневший инспектор с задумчивым видом, — кто бы он ни был и чего бы ни хотел, у нас с вами есть более неотложные дела. Сейчас, мистер Холмс, я, с вашего позволения, покажу вам дом.

В многочисленных спальнях и гостиных при самом тщательном осмотре ничего обнаружено не было. Очевидно, обитатели этого дома привезли с собой очень мало вещей, а вся обстановка вплоть до самых мелких вещей принадлежала фирме владелице дома. Обнаружено было довольно много одежды с ярлыками «Маркс и компания, Верхний Холборн». Инспектор уже успел запросить по телеграфу мистера Маркса, но оказалось, что тот ничего не знает о своем клиенте, кроме того, что он исправно за все платил. Среди личной собственности хозяина было еще много всякой всячины, в том числе несколько трубок, книги, две из них на испанском, старинный револьвер и гитара.

— От всего этого никакого толку, — сказал Бэйнс, бродивший по комнатам со свечой в руках. — А сейчас, мистер Холмс, прошу вас обратить внимание на кухню.

Это было маленькое мрачное помещение с высоким потолком, находившееся в задней части дома. В одном углу лежала соломенная подстилка, служившая, очевидно, кроватью повару. Стол был загроможден грязными тарелками и объедками — это были остатки вчерашнего ужина.

— Взгляните-ка сюда, — сказал Бэйнс. — Что вы об этом скажете?

Он поднял свечу и осветил странный предмет, стоявший на одной из полок кухонного шкафа. Он был таким сморщенным и высохшим, что трудно было определить, что бы это могло быть. Можно было сказать лишь, что он черный, глянцевитый и несколько напоминает карликовую человеческую фигуру. С первого взгляда я решил, что это мумия младенца-негритенка. Затем мне показалось, что это какая-то скрюченная старая обезьяна. В конце концов я так и не разобрался, животное это или человек. Двойная цепочка белых ракушек была повязана вокруг его пояса.