Array Эркман-Шатриан: Дьявольский эликсир (сборник)

Налет величия, окружавший чету Дюмареск, заставлял всех вокруг благосклонно принимать все, что бы они ни говорили. Они обладали такими приятными манерами, с такой легкой развязностью высказывали обидные вещи! И то и другое было совершенно чуждо медицинской даме. Миссис Уайтли, в свою очередь, очень хотелось попасть в общество, и она тайно надеялась в награду за любезное отношение получить от миссис Дюмареск возможность быть представленной кому-нибудь из тех именитых особ, которые так часто фигурировали в ее рассказах.

– Да, — продолжала почтенная леди, несколько возвышая голос в благородном порыве, — богатство, сан и звание никогда не имели для меня особой прелести. Как говорила мне маркиза Поличинелло, моя давняя подруга, королева красоты при итальянском дворе: «Bellissima mia, bellissima mia [10]  Моя красавица ( итал. ). , вы слишком покорны движениям своего сердца!»

– Вы, вероятно, едете на садовый праздник к королеве, миссис Дюмареск? — поинтересовалась медицинская дама, читавшая придворные известия.

– О-о! Конечно! Я без труда могу попасть туда когда угодно.

– Но приглашены будут только те, кто представлялся ко двору в течение последних двух лет, — проворчал мистер Лоримор. — А вы, кажется, говорили, что не были в Англии в последнее время.

– Конечно, конечно, — ответила миссис Дюмареск, — конечно, нас не было, но милый принц все устроит. К тому же с практической точки зрения, в сущности, я все время оставалась при дворе.

Что это значило, никто не решился спросить. Мисс Семафор между тем читала письмо, в котором говорилось следующее:

«194, Гендель-стрит.

Июнь, 189…

Уважаемая мисс Семафор!

В ответ на ваше послание имею честь уведомить вас, что готова уступить вам эликсир за сумму в одну тысячу фунтов. Принимая во внимание тот факт, что я одна в целом мире обладаю таким чудесным средством, омолаживающий эффект которого гарантирован, я уверена, что вы не посчитаете цену слишком высокой. Если бы не обстоятельства и не большая нужда в деньгах, я могла бы взять за него гораздо больше. Если вы желаете покончить с этим делом, то я почту за удовольствие видеть вас завтра у себя в половине пятого. Перед тем как заключить сделку, я представлю вам доказательства. Мои банкиры — Кутс и Ко, адвокаты — Льюис и Льюис. Доктор Льювелин Смит, 604, Гарли-стрит, и его светлость граф Фордгамский милостиво разрешили мне сослаться на них как на своих поручителей, в том случае если вы пожелаете навести обо мне справки.

Имею честь быть вашей покорнейшей слугой.

София Гельдхераус».

Мисс Семафор, задумчиво проглотив завтрак, молча удалилась в свою комнату. Тысяча фунтов! Сумма большая, даже очень. Сестры были хорошо обеспечены, но взять такую сумму из капитала… Однако если миссис Гельдхераус — мисс Семафор знала, что это имя одного знаменитого африканского исследователя немецкого происхождения, — но если миссис Гельдхераус говорила правду, эликсир того стоил.

Мисс Семафор старалась не останавливаться на мысли о том, как прекрасно снова стать девятнадцатилетней девушкой и на этот раз знать цену себе и своей молодости, наслаждаться ею с таким упоением, которого никогда не узнает тот, кто не был стар. Если бы она дала волю фантазии, то согласилась бы, пожалуй, отдать за это благо не только тысячу фунтов, но и все свое состояние, да еще сочла бы, что этого мало. И все же здравый смысл говорил ей, что тысяча фунтов для женщины с ее средствами — сумма существенная. Сразу она могла и не собрать ее.

Еще немного поразмыслив, Августа решила открыться сестре и разделить с ней пополам и эликсир, и издержки. Так как Прюденс моложе, то и чудодейственного средства на нее уйти должно было меньше. Впрочем, об этом не стоило упоминать заранее, а то ей могло прийти в голову и платить пропорционально.

Сестры Семафор провели жизнь так же, как и большинство старых дев, — серо, бесцветно, в мелких заботах и интересах. Сестры появились на свет в маленьком провинциальном городке, где их родители в скучном и чрезвычайно почтенном кружке играли роль магнатов. Отец их был строг, мать вечно больна. Всю свою молодость девушки с утра до ночи работали на приход. В гости к ним особенно не заглядывали, разве что какие-нибудь старые супруги, знавшие их с младенчества. Даже все викарии в Филсборо были женаты.

Полковник Семафор, как военный в отставке, придерживался строгих правил и научил дочерей ко всему приятному относиться подозрительно. Чтение, кроме чтения благочестивых книг, в их доме не поощрялось, но девушки из-за этого не бунтовали. Ни одна из них не отличалась большими талантами, и они просто старались исполнять свой долг, хотя и считали это занятие однообразным. Не зная света и молодежного общества, они и сами не заметили, как стали пожилыми, чинными и чопорными. Думая, что вся жизнь еще впереди, они вдруг осознали, что жизнь — это молодость и что она уже прошла.