Эрл Гарднер - Ледяные руки

Мейсон снял трубку и услышал опять голос Дрейка:

— Перри, девушку действительно проняло. Она чертовски возбуждена, требует тебя, настаивает, чтобы ты тотчас приехал, потому что произошло нечто ужасное.

— А куда ехать-то, Пол?

— В мотель.

— Ее там нет, — возразил Мейсон. — Администратор говорит, что никто не снимает трубку.

— Она там. Во всяком случае, она утверждает, что звонит оттуда. Говорит, должна повидать тебя и заплатит сколько угодно, только бы ты приехал к ней, потому что она к тебе не может из-за каких-то чрезвычайных обстоятельств.

— О, черт! — сказал Мейсон. — Вот и связывайся со склонными к истерикам дамами… Ладно, Пол, я сейчас поеду туда. Если ее не окажется на месте, я предъявлю такой счет, что мой урок она запомнит навсегда… А ты когда отправишься домой?

— Бог знает, — ответил Дрейк. — Работаю над сложным делом. Несколько моих оперативников на задании, приходится ждать рапорты. Если будут еще звонки, что говорить?

— Кто бы ни позвонил, скажи, что до утра связаться со мной невозможно, — попросил Мейсон. — Если же снова позвонит Нэнси Бэнкс, передай, я уже в пути и пусть она имеет в виду, что дело ее должно быть по-настоящему важным.

Мейсон вздохнул, поправил галстук и позвонил в гараж, чтоб подготовили его машину. Затем спустился туда на лифте и отправился к Нэнси Бэнкс.

Мигающие огни провозглашали: «Мотель Фоли». Ниже можно было разглядеть скромную табличку: «Мест нет».

Мейсон на миг задумался, не оставить ли машину у конторы управляющего, но потом решил проехать прямо к номеру 14.

Выйдя из машины, постучал в дверь.

Никакого ответа, хотя в окнах горел свет. Хмурясь, Мейсон повернул дверную ручку. Дверь легко поддалась.

На полу, сразу за дверью, лежала записка: «Мисс Бэнкс! Звонил ваш адвокат, перезвонит через пятнадцать — двадцать минут».

Мейсон вошел, закрыл за собой дверь, огляделся. Все было как в прошлый раз, ничего не изменилось. На скамеечке стоял чемодан, перед зеркалом на туалетном столике — дамский несессер.

Мейсон взглянул на свои часы, насупился, сел и принялся ждать.

На бюро дорожный будильник безучастно отсчитывал громким тиканьем минуту за минутой. Мейсон сверил с ним свои часы, отметил, что дорожные на пять минут отстают, потянулся, зевнул, снова посмотрел на часы и поднялся, собираясь уйти.

Когда он уже был готов распахнуть входную дверь, смутная тревога остановила его. Он окинул номер сосредоточенным, изучающим взглядом и обратил внимание на плотно прикрытую дверь, очевидно, в ванную комнату.

Мейсон прошел к ней, негромко постучал и, не получив ответа, отворил.

Марвин Фремонт, нелепо скрючившись, сидел в кабине душа. Голова набок, глаза бессмысленно таращатся в пустоту, челюсть отвисла, маленькое красное пятнышко, по-видимому, от пули, ярко выделялось на рубашке спереди.

Мейсон достал из кармана платок, протер дверную ручку, уничтожая свои отпечатки пальцев, вышел из ванной, захлопнул за собой дверь и был уже на полпути к выходу, когда в комнату с улицы вбежала запыхавшаяся Нэнси Бэнкс.

— О, мистер Мейсон! — воскликнула она. — Я так рада вашему приходу! Это спасение! Ох… — Она приложила руку к груди. — Как я вам благодарна!

Она подошла к адвокату, взяла его руки в свои.

Руки у нее были ледяные.

— Быстро выкладывайте, в чем дело, — потребовал Мейсон.

— Я звонила вам. Я хотела, чтобы…

— Я тоже звонил вам, но никто не отвечал.

— Меня здесь не было.

— Во всяком случае, — сказал Мейсон, — такова ваша версия. А теперь мне хотелось бы иметь полное представление о событиях.

— Я поехала домой. Я… я хотела спрятать деньги в безопасном месте.

— Какое место вы сочли безопасным?

— Собственную квартиру. Часть денег я решила хранить у подруги… Чтобы не все яички лежали в одной корзине.

— Превосходно, — ободрил ее Мейсон. — Теперь в темпе все остальное. Почему вы принялись мне названивать?

— Меня ограбили, — сообщила она.

— Что значит — ограбили?

— А то и значит. Когда я остановила автомобиль позади своего дома и вышла из него, кто-то наставил на меня пистолет и грубым голосом приказал отдать деньги.

— Можете описать этого человека?

— Он был… Нет, не могу.

— Он был в маске?

— Платок, белый платок на лице с прорезями для глаз. Больше я ничего…

— Какое телосложение?

— Какое? Ну, широкоплечий, коренастый. Судя по фигуре и движениям, лет около… сорока, а может, моложе.

— Ясно, — торопил Мейсон. — Что дальше?