Лидия Будогоская - Повесть о фонаре

— Киссель, а ведь это около вашего дома фонарь раскололи? — спрашивает Женька Шурук.

— Около нашего… — отозвался Киссель.

Миронов притаился за стенкой пальтишек и мешков с калошами и прислушивается. Он ждет, не скажут ли еще что-нибудь. Нет, ничего не слышно за вешалками.

Миронов надевает свой жар-жакет и собирается уже отойти от вешалки. Но вдруг слышит опять:

— Киссель! А Киссель!

— Ну чего тебе? — отзывается с неохотой Киссель.

— Уже не ты ли кокнул? — спрашивает его Шурук вполголоса. — Ты всегда ходишь с рогаткой.

Киссель сопит, — верно, надевает поверх пальто свою холщовую сумку. А потом отвечает спокойно и медленно:

— Рогатка? Рогатка всегда при мне… это верно. Да какой же я стрелок?… У нас есть стрелки получше меня.

Входная дверь тяжело захлопнулась за Кисселем, а Миронов все еще стоял около вешалки в жар-жакете, с шапкой в руке.

— Миронов, а Миронов! — окликнул его Соколов, вбегая в раздевалку.

Миронов оглянулся.

— Ах, это ты, Васька. А ну тебя! Я думал, что ты уже на улице. Беги, догоняй Кисселя — он только что вышел…

Соколов бросился к двери, а Миронов крикнул ему вдогонку:

— Шпарь!

В доме Мироновых пусто. Мать ушла полоскать белье на речку. Горчица одна дома. Подвязала полосатый передник, хозяйничает нынче.

Стол у нее уже давно накрыт к обеду. Салфетка чистая разостлана. Тарелки расставлены, ложка с вилкой возле каждой тарелки. Все аккуратно. Но обед еще не готов. Дрова под плитой не горят, а тлеют.

— Тетя Саша, — говорит Миронов, вешая свой жар-жакет на гвоздь у дверей. — Что, обед еще не скоро?

— Обед-то скоро, — говорит Горчица, — да только ты разделся зря. Тебе нужно к матери сбегать на речку, за бельем.

Миронов ничего ей на это не отвечает. Стоит у порога и переминается с ноги на ногу.

Горчица заглянула под крышку кастрюли, помешала в топке кочергой, а потом опять повернулась к нему.

— Ну что? — говорит. — Долго так стоять будешь столбом? Чай, она тебя там дожидается!

— Да я бы сбегал, только ко мне товарищ обещался зайти, — сказал Миронов.

— Подумаешь, какая важность! — говорит Горчица. — Товарищ! Что же, твой товарищ и подождать немного не может?

— Ладно, — говорит Миронов, — я пойду, только уж вы, тетя Саша, непременно велите ему подождать. Пускай он тут на стуле у окошка посидит. Я мигом ворочусь.

— Подождет, подождет, — сказала Горчица. — Ступай поскорее!

Миронов опять натягивает жар-жакет. И нехотя берется за шапку.

На улице сейчас совсем ясно и тихо — не то, что было днем.

Вода в канаве убыла, журчит потихоньку на самом дне. На небе клубятся облака. Теплый ветер дует в лицо. Миронов стоит у калитки и смотрит, не покажется ли на буграх Соколов.

Прошел какой-то мужчина в кожаной куртке, потом старуха с мешком на спине. А Соколова не видно.

Подождав немного, Миронов спустился на проезжую дорогу. Еще раз оглянулся на бугры. И побежал под гору к реке.

Вернулся он домой вместе с матерью, когда стемнело. Ввалился в сени запыхавшись. Поставил у самого порога тяжелую корзину с бельем и крикнул в комнаты:

— Не приходил?

— Нет, — спокойно ответила ему Горчица. — Никто не приходил.

Миронов садится у накрытого стола. Мать режет хлеб, зажигает лампу на столе и начинает разливать борщ.

Обедают молча. Мать, видно, очень устала, а Горчица не в духе.

— Куда это наш пионер нынче торопится? — говорит она, глядя, как Миронов торопливо глотает ложку за ложкой. — Смотри — обожжешься!

Миронов ей не отвечает. Оттолкнув от себя пустую тарелку, он встает из-за стола, хватает шапку и выходит за дверь. Идет к Соколову.

На буграх уже темно, ни земли, ни неба не видать. Такая чернота бывает, наверное, только в глазах у слепых.

Миронов ногами нащупывает знакомую дорожку. Только бы ее найти, и она доведет его до самого дома Соколовых. Ведь ходят же слепые. И еще как быстро ходят. Когда дорожка им знакома — прямо лупят вперед, подняв голову: кое-где только палкой в землю ткнут, чтобы с верной дорожки не сбиться.

Но Миронов не слепой, он не привык ходить в темноте.

Не успел он и десять шагов от дома отойти, как споткнулся и полетел. Руками и коленками — прямо в жидкую грязь. И шапка с головы свалилась.

Не поднимаясь с колен, шарит Миронов руками по земле. Шапку ищет. И бранится сквозь стиснутые зубы.

Еще бы! Тут спешить надо. А то у Соколовых закроются на все замки, и тогда никакими силами Ваську на крыльцо не вытянуть. А шапки никак не найти.