Найо Марш - Выпить и умереть

— Экое сегодня погожее утро, — заметил мистер Нарк в качестве затравки к беседе, и Аллейн вынужден был с ним согласиться. — Но я думаю, — визгливо продолжил надоеда, — что для людей вашей профессии что утро, что вечер, что весна, что осень — одно и то же, а? А вот наука!.. Она, братцы, велика! А вы, сэр, можете ли назвать себя человеком ученым? — вкрадчиво спросил мистер Нарк, все ближе подвигаясь к Аллейну.

— О нет, это вряд ли, — добродушно отвечал Аллейн. — Я полицейский, вы ведь знаете…

— Во! Именно на это я вас и ловил, поняли? Поняли? Во! Так вот, теперь вы мне скажите, вы ведь просто обязаны использовать чудеса науки и техники в своих действиях! А? Обязаны! Взять хотя бы эти дурацкие отпечатки пальцев. Можно подумать, мы тут все расхаживали и лапали все подряд, не задумываясь вовсе о гневе Господнем… И все ради того, чтобы какая-то поганая наука собрала тут наши отпечатки и посмеялась над нами…

Особенностью мистера Нарка было то, что чем ближе он подвигался к жертве своей говорливости, тем громче кричал. Сейчас его лицо находилось не более чем в полуметре от Аллейна, и Нарк уже гремел, как Ниагарский водопад или как продавец на аукционе перед третьим ударом молоточка…

— Я — читатель! — ревел Нарк — Читатель! И если угодно, я студент! Как вы думаете, сколько печатных слов прочел я в своей жизни, а? Говорите, сколько?!

Аллейн понимал, что человек типа Нарка в основном занимался освоением слов непечатных , поэтому ответил уклончиво:

— Видите ли, сэр, я не могу сказать наверняка и боюсь ошибиться…

— Так я скажу вам самолично! — прогремел Нарк. — Пятьдесят шесть миллионов! Я не я буду, сэр, вы просто не знаете моей методы! Как только мне стукнуло пятьдесят лет, я стал заниматься самообразованием. И каждый день, разрази меня гром, я прочитывал не менее четырехсот слов! Понимаете, не менее! И вот теперь я их знаю чертову уйму! Скажите, вы небось не читали такую книгу под названием «Иполлюция видов»?

— Гм! А!.. Пожалуй, читал, — смущенно пробормотал Аллейн, сообразив, что речь идет об «Эволюции видов» Дарвина.

— Едрить его в корень, этого Дарвина, экую дурость он нафигачил! Чтоб меня разорвало и прихлопнуло! Я цельный год потратил, чтобы ее прочесть, дрянью буду! Вообще, я много лет потратил на изучение энтих дурацких наук. А в последние пару лет меня преступления занимают — прямо хоть караул кричи. Интересно и все.

Мистер Нарк припал к своей кружке и мигом осушил ее до дна, после чего демонстративным жестом вытер усы, искоса посматривая на Аллейна.

— А вот теперь у нас тут вы здорово влипли, — заметил Нарк лукаво. — Конечно, сперва вы надеялись обойтись двумя днями? Думали, что спихнете дело по-быстрому?

— Вы говорите одному вам известные вещи, мистер Нарк.

— Не надо! Я был свидетелем!

— А, на суде? Но мне кажется…

— Ну, не то чтобы на суде… — мистер Нарк зачесал у себя под мышкой. — Нет. Этот наш всемогущий суперинтендант Харпер вел следствие. Он не нашел ни шиша — это всем известно. А я совершенно самостоятельно исследовал данный случай и заимел собственные оригинальные выводы! Они, конечно, не заинтересовали Харпера, черт бы его побрал! И я не надеюсь, что они заинтересуют вас… И все равно я расскажу, если позволите!

Естественно, Аллейн не имел ни малейших надежд, что показания мистера Нарка или его гипотезы могут иметь хоть какую-то ценность в ходе следствия, однако — делать нечего — он издал некие согласные звуки. Мистер Нарк нацедил себе еще пива и стал с удовольствием разглагольствовать.

— Э! — крякнул он, прочувствовав прохождение доброго глотка крепкого пива по пищеварительному тракту. — Думаю, я не скажу вам больше других, джентльмены! Есть преступная халатность и есть преступная преступность, если желаете! Тут и там вы найдете до фига мотивов, и всякий из них делает другие мотивы как бы лишенными смысла. Иначе говоря, если я подсыпал своей теще в суп лисий яд, то моему тестю нет смысла подкладывать мне на тарелку мухоморы, правда ведь? Но ведь у нас в округе самый крупный по размерам и по весу болван — это Ник Харпер, а мы… Мы, мужички из Отттеркомба, мы сплачиваемся вокруг красного знамени и Эйба Помроя с его пивной, а ведь это самое главное, джентльмены, правда? Пиво — вот двигатель прогресса!

— Погодите, мистер Нарк. Но вы говорили что-то о преступной халатности? Объясните это поподробнее!

Но если даже самому мистеру Нарку его теория виделась ясной как стекло, он навряд ли был способен разъяснить ее кому бы то ни было. Он стал говорить загадками, в которых основную роль играл его заплетающийся язык. Нарк врал и говорил красивые глупости. Аллейн уже готов был послать его ко всем чертям, когда услышал: