Найо Марш - Старые девы в опасности

Он привел Аллейна в китайскую комнату. Слуга-египтянин накрывал на стол: венецианские бокалы, блюда с оливками и бутербродами, а также нечто в вазочке, напоминавшее рахат-лукум. Из серебряного ведерка со льдом торчала бутылка шампанского. Аллейн привык к срочным вызовам и бессонным ночам, но последние сутки выдались чересчур насыщенными, к тому же солнце пекло немилосердно, а запах эфира вызывал легкую тошноту. Он бы с удовольствием выпил сейчас пива, впрочем, можно бы и шампанского. Однако скрепя сердце он уступил требованиям профессиональной этики и, надеясь, что не переигрывает, произнес самодовольным тоном:

— Вы не возражаете, если я выпью воды? Понимаете ли, в последнее время я сильно заинтересовался образом жизни, исключающим алкоголь.

— Замечательно. Мистеру Оберону это будет весьма интересно, — сказал Баради, знаком приказывая слуге открыть шампанское. — Мистер Оберон, возможно, самый крупный авторитет современности по таким вопросам. Его теория основывается на многочисленных древних культах, из которых он извлек главную суть и произвел удивительный синтез. Но в то время как он сам достиг полной гармонии между строгой простотой и, скажем так, отборными наслаждениями, он отнюдь не проповедует воздержания ради воздержания. Он побуждает своих учеников испытать различные удовольствия, но не абы так, а следуя самому изысканному вкусу: выбрать самые утонченные и даже попытаться «организовать» их, как художник компонует свои картины, как композитор аранжирует фугу. Только таким способом, учит Оберон, можно достичь Высшей Цели. Поверьте, мистер Аллейн, он бы улыбнулся вашему отказу от этого прекрасного напитка, сочтя его столь же непростительной ошибкой, прошу прощения за прямоту, как и неумеренность в возлияниях. Кроме того, вам сегодня пришлось немало понервничать и вам немного дурно от эфирных испарений. Позвольте мне как доктору, — закончил он шутливым тоном, — настоять на том, чтобы вы все же выпили шампанского.

Аллейн взял в руку рубиновый бокал, с восхищением разглядывая его.

— Все это страшно интересно, — сказал он. — Я имею в виду учение мистера Оберона. По сравнению с ним мои собственные робкие идеи кажутся ужасно наивными. — Он улыбнулся. — Я с наслаждением выпью шампанского из столь изумительного кубка.

Он протянул бокал, наблюдая, как шампанское вспенивается в нем. Баради смотрел на него поверх кромки своего бокала. Трудно себе представить, подумалось Аллейну, более чувственную внешность: блестящие густые волнистые волосы, сверкающие глаза, нос, вздымающийся над пухлыми янтарными щеками и подбородком, и рубиновым пятном — крупный жадный рот.

— За полноту жизни, — предложил тост Баради.

— Согласен, — подхватил Аллейн, и они выпили.

Аллейн умел пить не хуже, чем его собеседник, но он лишь слегка перекусил рано утром и потому принялся усердно угощаться бутербродами, оказавшимися очень вкусными. Баради, всегда готовый, как Аллейн успел заметить, испытать полноту жизни, заглатывал сладости, набивая ими рот и вульгарно запивая шампанским.

Дело шло к раздиранию рубашек и хмельным откровениям, которые Аллейн старался осторожно спровоцировать. До сих нор он был более-менее уверен, что Баради ничего о нем неизвестно, но очень хочется поточнее выяснить, кого же он впустил в дом. Ситуация представлялась весьма деликатной. Если бы Аллейн смог утвердиться в качестве восторженного искателя синтетических тайн мистера Оберона, у него бы появилась хорошая зацепка для дальнейшего расследования. На худой конец, он смог бы составить подробный отчет об образе жизни обитателей замка Серебряной Козы. Офицеры, оказывающие услуги Специальному отделу, обладают правом на анонимность, посему в кругах наркодельцов его имя вряд ли когда-либо всплывет в связи с контрразведкой. Однако его могут вычислить как детектива уголовного розыска Скотленд-ярда. Карбэри Гленд, возможно, уважит просьбу Трой, а если нет, то вполне вероятно, что он или кто-нибудь другой вспомнит, что Трой замужем за полицейским. Аллейн отлично помнил шквал сплетен в газетах во время их женитьбы и позже, когда Трой устраивала персональные выставки, или когда он сам расследовал какое-нибудь нашумевшее дело. Получалось, что у него и впрямь для того, чтобы разжиться необходимыми сведениями, времени всего ничего.

«Если мы с мисс Трубоди выберемся отсюда живыми, — подумал Аллейн, — провалиться мне на этом месте, коли мы не разопьем бутылку шипучки за мой счет».