Морис Левель - Вдова Далила; Ужас

— Это не выдумка! Какой смысл лгать, если меня так или иначе ждет смерть? — воскликнул Пауль.

— Но почему же вы так поздно сказали об этом? — осведомился председатель.

— Это мое дело, — ответил атлет и бросил полный ненависти взгляд на Лину.

— Значит, вы убили этого человека у дома номер сто семнадцать на Французской улице?

— Да не помню я номера, но это было на Французской улице.

— В августе?

— Да, в конце августа.

— Ну, этим вы подписываете свой смертный приговор: никого, кроме Карла ван ден Кольба не убивали на Французской улице в августе.

В этот момент один из присяжных встал и попросил слова.

— Я должен обратить внимание суда на тот факт, что в августе этого года, за несколько дней до убийства на Французской улице, в подворотне дома на этой же улице нашли мертвым одного из моих друзей. На теле не было обнаружено никаких следов насилия, поэтому решили, что он умер от удара. Надо заметить, что на левом виске у него виднелось большое темное пятно. Я высказал мнение о том, что мой приятель, упав, стукнулся головой о каменную мостовую. Теперь я понимаю, что пятно появилось вследствие удара кулаком.

Эти слова, произнесенные почтенным пожилым человеком, к тому же еще присяжным заседателем, произвели на всех сильнейшее впечатление. Все стали переговариваться между собой. Защитник передал председателю какую-то записку.

Присяжные удалились на совещание. Когда они вернулись, председатель объявил:

— Дело решено отложить на неопределенное время, заседание закрыто. Жандармы, уведите подсудимого!

Зрители, ошарашенные случившимся, разошлись.

На следующий день после заседания суда, часов в десять, Зиг отправился на Кляйстштрассе. На этот раз, вместо того чтобы скрываться от обитателей дома, он смело прошел мимо швейцарской, раскланялся со слугой и поднялся наверх.

Лицо его было задумчивым и бледным, казалось, что он переживал глубокое потрясение. За эти три месяца он будто постарел на несколько лет. Но в эту минуту он улыбался, а взгляд его был оживленнее, чем обычно. Он все еще страдал, но уже предвидел конец своим мучениям. Добравшись до квартиры Марии, Зиг, не раздумывая, позвонил.

— Я желал бы видеть госпожу ван ден Кольб, — сказал он Розе.

Однако в гостиной, где он не был уже несколько месяцев, его охватила грусть. Всякий предмет, каждый уголок возбуждали в нем рой воспоминаний. Там, у окна, она как-то улыбнулась ему, здесь поблагодарила за добрый совет. В этой гостиной в нем снова проснулась любовь. Если бы Мария в эту минуту вошла в комнату, он отказался бы от тех намерений, которые лелеял целый день.

Но вдруг взор его упал на диван, где Мария обычно сидела с Хорфди. Ему вспомнилась сцена, которую он наблюдал, стоя за стеклянной дверью. Теперь Зиг забыл все хорошее и помнил только причиненное ему зло. Но вот вошла Мария и, не приглашая его сесть, сказала:

— Я не думала, что еще увижу вас у себя.

Этот холодный прием нисколько не обидел сыщика. Он был умен и понимал: Мария должна ненавидеть его за то, что он заподозрил в преступлении любимого ею теперь человека.

— Я перестал посещать вас, — сухо пояснил он, — потому что моя миссия завершилась. Случай открыл мне убийцу вашего мужа, я арестовал его и передал суду. Ваша помощь была мне больше не нужна.

Его слова, нарочито резкие, глубоко оскорбляли Марию. Она спросила с горькой иронией:

— Ну, а теперь? Раз моя помощь вам больше не нужна, зачем…

— Зачем я явился к вам? — докончил ее мысль Зиг. — Я сейчас все объясню, если вы позволите мне присесть на минутку.

Вдова опустилась в кресло, этим давая полицейскому возможность сделать то же самое.

— Вы присутствовали на вчерашнем заседании? — осведомился сыщик.

— Да, но после того, как я дала показания, председатель позволил мне уйти.

— Значит, вы не знаете, что произошло в конце заседания?

— Нет, но, если вы пришли для того, чтобы сообщить об этом, то для меня это лишнее, так как наперед можно сказать, каков будет приговор. Когда дело касалось поимки убийцы моего мужа, вы имели возможность убедиться в моей храбрости и мужестве, но теперь, когда он арестован и предан суду, мне уже незачем думать о нем.

— Что ж, не буду говорить вам о том, чем закончилось заседание, раз вы уверяете, что знаете все наперед. Однако я считаю своим долгом рассказать вам о том, что выяснилось в ходе разбирательства. Ваш муж никогда не знал Зоннен-Лину, и его не видели вместе с ней.