Эжен Шаветт - Сбежавший нотариус

Когда все двадцать документов были подписаны, нотариус пересчитал их с торжествующим видом. Бержерону захотелось хоть немного расквитаться.

«Не знаю только, когда я смогу заплатить эти деньги. Вам знакома старинная пословица: где нет ничего, там король теряет свои права?» — сказал он и язвительно засмеялся. «Об этом не беспокойтесь! — любезно ответил Реноден. — Никогда не знаешь, что может случиться! Я так верю в ваше будущее, что, видите, не выставил никаких чисел. Уплата будет произведена по возможности».

С этими словами он спрятал билеты в карман и прибавил: «Вот, одно дело закончено, теперь приступим к другому. Но для этого необходимо присутствие комиссара». — «Какое еще другое дело?» — осведомился Бержерон, снова встревожившись. «Под предлогом занятости, или расстроенного здоровья, или под каким-нибудь другим, как вам будет угодно, вы напишете мне письмо, в котором откажетесь от обязанностей опекуна над вашей дочерью». — «Но разве я не могу написать его в отсутствие комиссара?» — спросил поверженный мошенник. «Да, но впоследствии вы, возможно, измените свои намерения, и будет очень кстати, если комиссар сможет потом рассказать, по какому случаю и при каких обстоятельствах вы писали это письмо. Вот почему я требую, чтобы письмо было написано при комиссаре».

Под диктовку нотариуса и в присутствии комиссара Бержерон написал требуемое письмо. Когда мужчины вышли из здания, Реноден решил объяснить мошеннику, которого он так ловко провел, за что он его наказал: «А помните, как вы украли у моего друга Морера двести тысяч франков приданого его сестры?»

В течение нескольких лет Бержерон жил под дамокловым мечом в виде билетов, выданных на сумму в двести тысяч франков. Потом, видя, что нотариус не дает о себе знать, решил, что тот вытребовал векселя лишь как средство устрашения, а теперь успокоился и совсем забыл об их существовании.

Что касается Ренодена, он оставался скрытен с отцом и теткой и ни словом не обмолвился о пилюле, которую преподнес Бержерону. Всякий раз, как они расспрашивали его об обещанном реванше, он повторял одно и то же: «Вы обещали ждать». — «Но вы пришли однажды и возвестили, что ожидаемый случай представился и что вы наконец-то поймали негодяя», — робко возражала тетушка. «Да, это правда, — отвечал Реноден, — в тот день я посадил дерево, плоды которого еще не созрели. Подождите, пока можно будет сорвать их».

Время между тем шло. Лоре минуло восемнадцать лет, и она готовилась к выходу из пансиона. Что касается ее отца, то страсть к женщинам довлела над ним сильнее прежнего. Его последним увлечением была известная куртизанка. Хоть и говорят, что волки не едят друг друга, но пословица эта не всегда справедлива. Плутовка ловко накинула петлю: за то, чтобы отдаться ему, она потребовала пятьдесят тысяч франков.

Бержерон, чтобы добыть эту сумму, обегал всех ростовщиков и знакомых; две недели прошли в тщетных поисках денег. Оставалось одно — подать в отставку и забрать залог в двести тысяч франков, который он внес при вступлении в должность.

На что он будет существовать, когда истратит эти последние деньги? Пылая страстью к куртизанке, Бержерон ни на минуту об этом не задумался. Его волновали только наличные, благодаря которым желанная женщина будет завтра же принадлежать ему.

Итак, он подал в отставку. Но каковы были его ярость и негодование Бержерона, когда он пришел в министерство финансов за своими деньгами, а чиновник, к которому он обратился, с удивлением посмотрел на него и сказал: «Но вы должны знать, что у вас ничего не осталось».

При таком известии Бержерон подскочил от изумления: «Как ничего не осталось?» — «Да, не осталось ни единого су. Весь ваш залог принадлежит теперь нотариусу Ренодену. Он накладывал на него запрет постепенно, по мере того как вы выдавали ему перевод платежа по десять тысяч франков».

С этими словами чиновник вынул из синего конверта пачку сколотых билетов, которые Бержерон подписал в кабинете полицейского комиссара, когда Реноден предложил ему заплатить за двадцать лет пребывания в Кайенне. Итак, выиграв партию у моего отца, Бержерон проиграл нотариусу.

«Ничего, со временем я сыграю другую партию и отплачу проклятому нотариусу», — подумал он.

Когда вечером он явился с пустыми руками к куртизанке, ожидавшей от него пятьдесят тысяч, она позвонила и приказала горничной: «Жюли, избавьте меня от этого господина».

Нет денег — нет и женщины! Было отчего скрежетать зубами, а потому Бержерон, возвратившись домой, был в неописуемом бешенстве. Но его злоба мгновенно исчезла при виде девушки, открывшей ему дверь.