Эжен Шаветт - Сбежавший нотариус

«Смотрите, — сказал он, — через два часа Бержерон будет в Париже и постарается сбыть все бумаги на предъявителя». — «Разве вы не последуете за ним?» — «Зачем? Я поймаю его и так».

Дойдя до этого места, доктор решил перевести дух и промочить горло. Он взялся за свой недопитый кофе. Либуа воспользовался паузой.

— Так это Реноден решил поймать Бержерона в западню? — спросил он.

— Нотариус, хорошо знавший, с кем имеет дело, был до того уверен, что негодяй попадется, что заблаговременно обеспечил успех своему предприятию.

— Как так?

— Накануне похищения бумаги всюду, где только можно, он заявил, что у него украден бланк с подписью.

— Заявлять о воровстве за сутки до его совершения все равно что продавать шкуру с медведя, которого еще не убили! — засмеялся художник.

— Реноден был уверен, что не промахнется.

Либуа закурил новую сигару, облокотился на стол и, пуская дым, сказал:

— Продолжайте.

— На следующий день нотариус получил письмо из Парижа от комиссара, который просил его пожаловать к нему в бюро. Прежде чем отправиться в путь, Реноден зашел к Бержерону домой. Он увидел, что прислуга в большой тревоге. Вчера их господин, выходя из дома, заявил, что вернется к обеду, а между тем до сих пор не возвращался, и о нем не было никаких известий.

«Пройдоха под замком», — подумал нотариус.

Когда он явился к комиссару, тот предъявил ему украденную накануне бумагу. «Узнаете ли вы свою подпись?» — спросил он. «Нет, сударь». — «Как? Эта подпись не ваша?» — «Нет», — заявил нотариус убежденно. Потом, взяв на столе комиссара бумагу и перо, он расписался.

«Вот моя рука, — сказал он, — и вы найдете сотни таких подписей на актах в моей конторе». Действительно, настоящая подпись совершенно не походила на ту, что стояла на предъявленной ему бумаге.

«Однако вы заявляли, что у вас похищен бланк с вашей подписью», — возразил комиссар. «Да, но мое заявление не относится к этому листу, на котором стоит не моя подпись». — «В таком случае это подлог?» — «Да, сударь, подлог», — подтвердил Реноден.

Комиссар сделал строгое лицо, покачал головой и произнес: «Подлог, значит. Дело нашего арестанта усложняется». — «А, вы задержали человека, совершившего этот подлог?» — спросил нотариус с самым невинным видом.

«Да, вчера. Меня вызвал господин Ригу, чтобы арестовать господина, явившегося к нему продавать ценные бумаги на предъявителя. Этот господин с такой уверенностью утверждал, что получил это полномочие от вас, что я даже колебался выдавать приказ о его аресте. Я решил прежде повидаться с вами».

По мере того как комиссар говорил, Реноден обнаруживал признаки живейшего удивления. «Вы говорите о господине Бержероне?» — наконец, вскрикнул он. «Да. Так вы его знаете?» — «Разумеется. Он из финансового ведомства».

Довольный тем, что дело разъяснилось, комиссар продолжал: «Так все заявленное им, что он опекун, что бумаги, которые хотел продать, собственность его дочери, — все это правда?» — «Чистая правда». — «Тогда дело теряет свою важность», — заметил комиссар. «Гм! Вы так полагаете? — сказал Реноден. — А как же подлог?»

У комиссара был миролюбивый характер. Он заговорил голосом, взывающим к милосердию: «Подлог? Но уверены ли вы в этом?» — «Уж не намерен ли он отпустить негодяя?» — подумал Реноден, начиная раздражаться, а вслух сказал довольно сухо: «Я повторяю, господин комиссар, что на представленном мне документе стоит фальшивая подпись. Бержерон, слышавший от меня об украденном бланке, воспользовался этим… Эта подпись фальшивая, и я требую со всей строгостью наказать виновного».

Комиссар вновь попытался склонить нотариуса к снисхождению. «Подумайте о семье несчастного, о потерянном положении, о скандале, об осуждении, которое ему грозит». — «Нельзя питать жалость к преступнику». — «Вы очень немилосердны к своему другу!» — жалобным тоном проговорил комиссар, не зная, чем еще растрогать Ренодена.

Тот решил немного уступить. «Он — мой друг! Сомневаюсь!» — сказал нотариус со вздохом, как бы устав бороться. Комиссар заметил это. «Попробуйте! Выслушайте его! — продолжал он уговаривать. — Никто не хочет смерти грешника, и вы также, я думаю! Может быть, выслушав его, вы возьмете назад свое обвинение в подлоге».

Нотариус покачал головой, но в его сопротивлении не было прежней энергии. Комиссар возобновил приступ. «Повидайтесь с ним, — настаивал он. — Вместо того чтобы отправить его в префектуру, я задержал его здесь. Хотите, я велю привести его? Вы выслушаете его в соседней комнате, с глазу на глаз, без меня». — «Гм! Но к чему же это приведет?» — заметил Реноден, смягчаясь. «К тому, может быть, что вы возьмете назад обвинение в подлоге».