Эжен Шаветт - Сбежавший нотариус

Уверенный, что я лгу, Реноден приблизился ко мне и шепнул на ухо: «Вы мужественная девушка». Потом, вернувшись к брату, заявил: «Плати… плати тотчас… лучше сегодня, чем завтра. Расписка должна как можно скорее вернуться в твои руки», — проговорил он отрывисто.

«Нужно заплатить», — твердо сказала я.

Сопротивление, которое собирался выказать мой брат, Реноден пресек следующими словами: «Да, заплатить… хотя бы для того, чтобы отомстить впоследствии, взять реванш». — «Реванш? Какой?» — спросила я. «О, я еще не знаю… но убежден, что случай для реванша представится… Надо уметь ждать». После этих слов он ушел.

В день моего совершеннолетия, продолжала тетушка, брат заплатил Бержерону. Обменивая свою расписку на деньги, брат не сказал ни слова, которые могли бы заставить мошенника заподозрить, что его проделка раскрыта. При этом присутствовал и наш нотариус.

«Бедный друг мой, помните данную вами клятву — никогда больше не пить и не играть в карты», — строго проговорил Бержерон, получив мое приданое.

В тот же вечер Реноден сказал моему брату: «Покажи мне, пожалуйста, эту проклятую расписку». Он медленно прочел ее, потом серьезно, не говоря ни слова, сложил и опустил в свой карман, вместо того чтобы отдать Мореру.

«Что же?» — спросил твой отец, протягивая за ней руку. «Я оставлю ее у себя». — «Лучше ее уничтожить», — заметила я. «Э, нет! Кто знает, может быть, настанет день, когда с ее помощью мы устроим Бержерону весьма неприятный сюрприз». — «Вы уже нашли способ отомстить?» — оживленно воскликнула я. «О нет! — ответил Реноден с улыбкой. — Повторяю: необходимо запастись терпением. Как бы ни был ловок такой пройдоха, как Бержерон, все же он попадется».

Три недели спустя нотариус, обедая у нас, возвестил следующую новость: «Сегодня состоялась свадьба Бержерона». — «С той особой, на которую он имел виды?» — спросил Морер. «Да, он женился на молодой бездетной вдове одного фабриканта, который оставил ей более двухсот тысяч ливров годового дохода». — «Мошенник торжествует!» — вскрикнула я с гневом. «О! Это триумфатор, — засмеялся Реноден, — в колеснице которого окажется много палок в колесах!» — «Почему?» — «Потому что ему не придется удовлетворить свой аппетит двумястами тысяч ливров дохода. Его супруга, как женщина благоразумная и предусмотрительная, желая оградить свое состояние от длинных рук, поручила написать свадебный контракт нотариусу Тессье. Он составил такой акт, что и в настоящем, и в будущем денежки будут уходить из-под носа Бержерона. Мой старый коллега, встретившись недавно со мной, рассказывал мне, как пожелтела физиономия пройдохи, когда он читал этот контракт».

Однажды утром Реноден явился к нам взволнованный и сообщил новость: «Госпожа Бержерон родила дочь». — «Улучшит ли это положение отца?» — «Как бы не так! Это еще больше подтянет поводья. Мать станет оберегать денежки пуще прежнего, чтобы подготовить дочери блестящее будущее. Она еще урежет выдачи супругу, который время от времени вытягивал у нее тысячный билет. Какая досада для Бержерона! Ведь его страсть к игре и прелестницам сильно истощила украденные у вас деньги. Надо уметь ждать».

Стараясь верно передать рассказ тетки, доктор Морер, перебирая воспоминания, говорил медленно, что ужасно раздражало Либуа. Наделенный любопытством, но любопытством нервным, требующим быстрого удовлетворения, художник с нетерпением выискивал удобного случая прервать рассказ.

— И сколько лет вам пришлось ждать реванша?

— Лишь девятнадцать лет спустя наступило возмездие, — ответил доктор.

— Девятнадцать лет! — присвистнул Либуа. — Хоть и говорят, что месть — кушанье, которое можно есть и холодным, однако аппетит должен пропасть после такого долгого ожидания. Неужели ваши родственники питали столь сильную ненависть к Бержерону, что смогли насладиться даже таким поздним отмщением?

— Когда наступило возмездие, мой отец уже полгода как лежал в могиле. Реноден из-за него лишился жизни, а два дня спустя умерла тетушка.

Либуа вытаращил глаза от удивления.

— Как, — воскликнул он, — да вы говорите мне чуть не о вчерашних событиях! Ведь Реноден умер накануне свадьбы Монжёза, которая состоялась четыре месяца тому назад.

— Женитьба Монжёза и предоставила случай для столь долго ожидаемого реванша — благодаря жене Генёка, которая…

При имени блондинки, вновь появившейся на сцене, Либуа навострил уши. Но в эту минуту новое обстоятельство отвлекло его внимание. Жестом руки он остановил доктора.