Эжен Шаветт - Сбежавший нотариус

Так же, как и Реноден, я была убеждена в бесчестье Бержерона, но для меня оставался загадкой один пункт, который я хотела разъяснить. Я сказала: «Зачем же он, имея деньги в руках, обменял их на расписку брата, скромное положение и скудные средства которого ему известны? Потребуются годы на то, чтобы вычетами из жалования собрать займ. К тому же, умри мой брат или лишись места, какое значение будет иметь эта бумага? Она не стоит ни гроша».

Реноден задумался. «Это правда, он выпустил из рук добычу ради ее тени», — согласился он. Но вдруг, подскочив на месте, вскрикнул: «Понял! Понял! Ах, хитрая бестия! При нем не следует ничего говорить!»

Мы с братом потребовали объяснения. Но Реноден, довольный тем, что нашел разгадку, продолжал восклицать: «Ах, бездельник! Ему не нужно дважды повторять одно и то же. Он чертовски сообразителен и идет прямо к цели!»

Наконец, чтобы объяснить свою мысль, нотариус заговорил серьезным тоном: «Полгода назад, когда контора еще мне не принадлежала, Бержерон приходил к моему патрону. Намереваясь жениться, он выяснял, кто в наших местах считается выгодной невестой. Первой названной моим предшественником особой были вы, мадемуазель Морер, так как по завещанию вы должны получить двести тысяч франков. Узнав об этом, Бержерон задумался, потом сделал презрительную гримасу, которая говорила о том, что он притязает на большее приданое. Это пренебрежение поразило моего патрона. Когда он передавал мне этот разговор, то я помню, что он сказал с насмешкой: „У этого сборщика аппетит акулы! Пренебрегает двумястами тысячами, когда у самого нет ни гроша за душой!“»

В эту минуту мой брат прервал Ренодена, вставив следующее замечание: «Твой патрон, любезный друг, ошибался насчет состояния этого охотника за приданым. Недавно еще Бержерон, разговаривая о женитьбе, сообщил мне, что со своей стороны имеет двести тысяч».

При этих словах молодой нотариус посмотрел на моего брата и с иронией воскликнул: «Да, он имеет их… но лишь с недавних пор, и благодаря тебе! Негодяй тщательно продумывает свои мошеннические проделки! С того дня, как он узнал, какую сумму должна получить твоя сестра, он только и думал о том, как запустить в нее лапу. Да, он принес тебе деньги, но с уверенностью, что вместо выданной тобой расписки овладеет капиталом твоей сестры!» — «Пусть заберет мое приданое! — воскликнула я. — Мы не в состоянии будем жить, зная, что нам постоянно грозит этот негодяй!»

Задыхаясь от волнения, твой отец сначала не мог вымолвить ни слова. Реноден же растроганным голосом произнес: «Я ожидал этого от вас».

Сказав это, он покачал головой. «Только, пожертвовав приданым, с чем же вы пойдете замуж?»

В подобных обстоятельствах простительно было солгать. Стараясь придать своему голосу искренности, я твердо проговорила: «Я питаю к браку глубокое отвращение». По лицу Ренодена я поняла, что он мне не поверил. Он, казалось, готов был опровергнуть мои слова, но внезапная мысль остановила его. Он вдруг повернулся к брату и спросил: «Что ты скажешь на это?» — «Я никогда не позволю, чтобы сестра лишилась всего ради меня!» — горячо воскликнул Морер. «В таком случае чем же ты заплатишь?» — холодно спросил наш друг, к величайшему моему удивлению, так как я ожидала, что он одобрит решимость твоего отца. «Я еще молод. Положение мое может улучшиться. Ценой великих лишений я заплачу…» — «Заплатишь сто девяносто две тысячи франков?» — с иронией заметил Реноден. «Да, пусть мне придется умереть на работе, но я расквитаюсь с Бержероном… Он, хотя бы из осторожности, даст мне время».

Реноден пожал плечами. «Это заблуждение! — сказал он. — Выслушай меня хорошенько: в тот день, как этот бездельник нацелился на приданое твоей сестры и приготовил тебе ловушку, в которую ты попался, он рассчитывал на немедленную уплату. Доказательством может служить то, что эти деньги он должен немедленно представить как свое личное имущество богатой вдове, которой он сделал предложение. И вот, когда он так нуждается в деньгах твоей сестры, ты будешь просить его об отсрочке! Полно! Такой неудачи он не потерпит. Если его женитьба расстроится, он в бешенстве сыграет с тобой такую штуку, от которой погибнут и твоя честь, и положение. Ты дал ему в руки слишком опасное оружие».

Потом Реноден обратился ко мне: «Вы действительно решились, дитя мое, пожертвовать капиталом, который должен быть выдан вам через несколько дней?» — «Твердо решилась». — «Подумайте хорошенько о том, что, потеряв приданое, вы не сможете выйти замуж». — «Я питаю отвращение к замужеству», — повторила я.