Эрл Гарднер - Собака, которая выла

Перри Мейсон задумчиво кивнул и произнес:

— Дрейк, я думаю, мы почтп готовы предстать перед присяжными.

Сыщик не без удивления на него посмотрел.

— Дело не сразу попадет в суд, даже если ты добьешься безотлагательного разбирательства, — заметил он.

Перри Мейсон терпеливо улыбнулся.

— Так готовится любое уголовное дело, — сказал он. — Нужно успеть подготовиться по всем статьям и разработать защиту, прежде чем окружной прокурор докопается, что к чему на самом деле. Когда докопается — пиши пропало.

В зале суда царил спертый дух настоявшегося смрада, который исходит от скученной толпы, чьи чувства доведены до высшей степени возбуждения.

Судья Маркхем, старейший в уголовном отделе, председательствовавший на многих знаменитых процессах об убийствах, восседал за массивной кафедрой красного дерева с видом полной отрешенности, и только опытный наблюдатель сумел бы подметить настороженное внимание, с каким он воспринимал и оценивал происходящее.

Клод Драмм, главный представитель окружной прокуратуры по судопроизводству, высокий, обходительный, безукоризненно одетый мужчина, чувствовал себя весьма непринужденно. Если перед тем Перри Мейсон нанес ему сокрушительное поражение, то в этом деле обвинение не сомневалось в вердикте присяжных.

Перри Мейсон сидел за столом для адвокатов, всем своим видом являя ленивое равнодушие, говорящее о полном безразличии к ходу разбирательства. Подобное отношение явно противоречило принятой среди адвокатов защиты манере решительно вмешиваться в разбирательство на каждом этапе.

Клод Драмм вторично воспользовался правом отвода, и отведенный заседатель удалился со скамьи присяжных. Секретарь вызвал нового кандидата. Долговязый мужчина изможденного вида, с высокими скулами и тусклыми глазами вышел вперед, поднял правую руку, был приведен к присяге и занял место на скамье присяжных заседателей.

— Можете приступить к опросу, — сказал Перри Мейсону судья Маркхем.

Перри Мейсон бросил на присяжного небрежный взгляд.

— Ваше имя? — спросил он.

— Джордж Смит.

— Вы читали об этом деле?

— Да.

— На основании того, что вы читали, сложилось ли у вас о нем какое-то мнение и выражали ли вы это мнение?

— Нет.

— Что вам известно о фактической стороне дела?

— Только то, о чем писали в газетах.

— Если вас выберут присяжным по этому делу, могли бы вы по правде и справедливости судить эту женщину и вынести честное решение?

— Мог бы.

— И вынесете таковое?

— Вынесу.

Перри Мейсон неторопливо поднялся. До тех пор вопросы, что он задавал присяжным, были на удивление краткими. Но теперь он, нахмурившись, впился глазами в это новейшее пополнение скамьи присяжных.

— Понимаете ли вы, — спросил он, — что, если вас выберут присяжным по этому делу, вам придется давать оценку фактам, но при этом в той мере, в какой это затрагивает закон, вы должны следовать закону в соответствии с наказом Судьи?

— Понимаю, — ответил присяжный.

— Если Судья сочтет нужным дать вам наказ в том смысле, — внушительно и неспешно продолжал Перри Мейсон, — что согласно законам этого штата на обвинение возложена задача доказать вину подсудимой так, чтобы в этом не осталось ни малейших разумных сомнений, и только в таком случае присяжный может по совести вынести решение о виновности, и что в силу сказанного подсудимая не обязана выступать свидетельницей и давать показания в свою пользу, но может воздержаться от выступления в суде, полагаясь на то, что обвинение не сумело доказать ее вину вне всяких разумных сомнений, смогли бы вы и захотели бы руководствоваться подобным наказом Судьи как законом?

Присяжный утвердительно кивнул:

— Да, если это закон, думаю, мог бы.

— Если в своем наказе Судья сочтет нужным также отметить, что подобный отказ подсудимой дать показания и опровергнуть выдвинутые против нее обвинения никоим образом не должен влиять на присяжных при вынесении вердикта и не подлежит обсуждению в связи с разбирательством по делу, смогли бы вы и захотели бы последовать такому наказу?

— Да, пожалуй.

Перри Мейсон опустился в кресло и небрежно кивнул:

— Кандидатура принята.

Клод Драмм задал зловещий вопрос, который стоил отвода многим кандидатам:

— Не противоречат ли ваши убеждения тому, чтобы вынести решение, в соответствии с которым подсудимую ждет смертная казнь?

— Не противоречат.