Эрл Гарднер - Собака, которая выла

— Мне нужен мистер Картрайт, — громко ответил Перри Мейсон.

— Я вас не слышу, говорите, пожалуйста, громче.

— Мне нужен мистер Картрайт, мистер Артур Картрайт, — завопил Мейсон.

— Его нет.

— Где он?

— Не знаю, его нет.

Перри Мейсон подошел ближе и проговорил ей прямо в ухо:

— Послушайте, я адвокат мистера Картрайта. Мне нужно срочно с ним встретиться.

Она отступила, окинула его взглядом усталых бесцветных глаз и медленно покачала головой.

— Он о вас говорил, — произнесла она. — Я знаю, у него есть адвокат. Вчера вечером он написал вам письмо, а потом ушел. Он велел мне отправить письмо, вы его получили?

Мейсон кивнул.

— Как вас зовут?

— Перри Мейсон, — прокричал он.

— Верно, — сказала она, — так и на конверте стояло.

Лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, без малейшего намека на какое-либо чувство, а голос по-прежнему ровным и монотонным.

Перри Мейсон снова подошел к ней вплотную. Сунувшись к самому ее уху, он проорал:

— Когда ушел мистер Картрайт?

— Вчера вечером, около половины одиннадцатого.

— Он возвращался?

— Нет.

— Он не брал с собой чемодана?

— Нет.

— Он укладывал что-нибудь из вещей?

— Нет, он жег какие-то письма.

— Вел себя так, словно собирался куда-то уехать?

— Он сжег письма и бумаги, больше я ничего не знаю.

— Когда он уходил, он сказал куда?

— Нет.

— У него была машина?

— Нет, у него нету машины.

— Он не вызывал такси?

— Нет, ушел пешком.

— Вы не видели, куда он пошел?

— Нет, было темно.

— Вы позволите мне войти?

— Бесполезно входить — мистера Картрайта нет.

— Разрешите мне войти и подождать его возвращения.

— Его не было всю ночь. Я не думаю, что он собирается возвращаться.

— Он говорил вам, что не вернется?

— Нет.

— Он заплатил вам жалованье?

— Вас это не касается.

— Я его адвокат.

— И все-таки вас это не касается.

— Вы не знаете, что было в письме, которое вам велели отправить вчера вечером по моему адресу?

— Нет, меня это не касается. Вы занимайтесь своими делами, а я своими.

— Послушайте, — настаивал Перри Мейсон, — это очень важно. Я прошу вас осмотреть дом — вдруг наткнетесь на что-нибудь такое, что мне поможет. Мне необходимо разыскать Артура Картрайта. Если он уехал, я должен выяснить куда. Вы должны найти что-нибудь такое, что даст мне ключ. Я хочу знать, отправился ли он на поезде, в автомобиле или самолетом. Он наверняка должен был заказать билеты или что-нибудь в этом роде.

— Не знаю, — ответила женщина. — Меня это не касается. Я убираюсь в доме, и все. Я глухая, не слышу, что вокруг происходит.

— Как вас зовут? — спросил Перри Мейсон.

— Элизабет Уокер.

— Сколько времени вы у мистера Картрайта?

— Два месяца.

— Вам что-нибудь известно о его знакомых? О семье?

— Я ничего не знаю, знаю только, как держать этот дом в порядке.

— Вы еще здесь побудете?

— Конечно. Мне положено здесь оставаться, за это мне деньги платят.

— И сколько времени вы пробудете, если мистер Картрайт не возвратится?

— До конца срока.

— Когда он истечет?

— А это, — сказала она, — мое дело, мистер адвокат. Прощайте. — И она так хлопнула дверью, что весь дом заходил ходуном.

Перри Мейсон еще минуту постоял с легкой улыбкой перед закрытой дверью, повернулся и спустился с крыльца. Выйдя на дорожку, он вдруг испытал характерное ощущение, словно что-то коснулось его волос на загривке, и мгновенно обернулся. Он успел заметить, как в одном из окон особняка Клинтона Фоули сошлись тяжелые портьеры. Но кто следит за ним из окна, этого он не сумел разглядеть.

Поль Дрсйк был высокий сутуловатый мужчина с выступающими чертами лица и плутовато-озорными глазами. Долгое наблюдение над причудами человеческой природы приучило его относиться ко всему, включая убийство, с безмятежным спокойствием.

Когда Перри Мейсон вернулся в контору, он уже ждал его в приемной. Мейсон улыбнулся Делле Стрит, а сыщику сказал:

— Входи, Поль, не стесняйся.

Дрейк проследовал за ним в кабинет.

— В чем дело?

— Излагаю кратко и самую суть, — ответил Мейсон. — Некто Картрайт, проживающий на Милпас-драйв в доме 4893, приходит с жалобой на то, что у Клинтона Фоули, проживающего на Милпас-драйв в доме 4889, воет собака. Картрайт нервничает, возможно, слегка неуравновешен. Я иду с ним к Питу Доркасу подать жалобу и показать его доктору Чарлзу Куперу. Купер находит у него маниакально-депрессивный психоз — ничего страшного в том смысле, что это функциональное, а не органическое расстройство. Я настаиваю, что, если пес не перестанет выть, это может плохо кончиться для человека с подобным нервным расстройством. Доркас отправляет Фоули повестку, чтобы тот явился и дал объяснения, не дожидаясь ордера на арест.