Инна Кублицкая - Часы доктора Ватсона, или тайна «MWM»

– Любовная линия – один из важнейших компонентов романа! – вещал издатель. – Вы исправились, дорогой доктор, у вас тут даже две пары – очень, очень хорошо. И эти негодяи-коммерсанты – колоритно, весьма колоритно! И моряки – тоже неплохо. Антураж замечательный, дорогой доктор. А не подумать ли вам еще об одном романе, где бы действовал майор Клаттербек?

Я едва вырвался, обещав подумать обязательно. Думал же я в ту пору больше о монографии доктора Милвертона, которая как раз в те дни появилась в книжных магазинах и привлекла внимание читающей публики. Всякие динозавры, игуанодоны, птеродактили заполняли мое воображение. И я собрал на бумаге еще одну колоритную компанию, которую своею волей отправил в амазонскую сельву на поиски затерянного мира, где все эти милые зверушки сохранились живьем с допотопных времен. Вместо любовной линии в романе был опять любовный пунктир. Роман тем не менее издателю понравился.

– Да, – заметил он, – это хорошо. Это сильно. Вам, дорогой доктор, следует немедленно писать еще один роман с этими же героями.

– Куда ж мне их теперь посылать? – тупо спросил я. – Опять к динозаврам? Зачем?

– В Африку пошлите или в Индию.

– Там затерянных миров не откроешь, – ответил я. – Вы знаете, какая там плотность населения? Если бы там динозавры и были, их бы уже давно сожрали.

– Ну знаете, вашему профессору Челленджеру, чтобы сделать открытие, вовсе не обязательно из дому уезжать. Он и на чердаке собственного дома затерянный мир найдет. Вы думайте, доктор, думайте.

Я подумал, что бы такое профессор Челленджер мог найти, не покидая страны. Ночью мне приснился кошмар. Я брел запутанными пещерами, где добывали минерал с забавным названием «Голубой Джон» (я бывал там на экскурсии в бытность мою школьником), и на меня нападал пещерный медведь. Явь не принесла заметного облегчения. Медведь, правда, в спальню не ломился, но издатель взял за обыкновение каждое утро посылать телеграмму с вопросом: «Где второе путешествие Челленджера?».

Кошмар с медведем не мог меня выручить – что там Челленджеру медведь? Он его хуком в челюсть, и нокаут медведю полнейший – до десяти можно не считать. Анекдот на полстранички.

Вот если обыкновенного человека, да ночью, да в шахту… Ох, я негодяй, каюсь, но как еще написать рассказ про медведя? Я написал и отослал.

«Вы издеваетесь, доктор?» – гневно ответил издатель.

Я не издевался. Я действительно не знал, что писать. Просто конец света какой-то – ну не могу я придумывать сюжет по заказу. Конец света… Я попробовал выражение на вкус. Ну что же, устроим конец света. По крайней мере, тогда издатель не будет требовать продолжения. И из Англии никуда не надо уезжать. Где там я поселил профессора? Вот у него на квартире все и произойдет. Погодите, друг мой, мысленно пообещал я издателю, смерть ваша будет тиха и незаметна.

Я написал роман на едином дыхании. Картины опустошенного мира вставали передо мною в величественной тишине. Прекрасная Британия в сиянии чудесного летнего дня лежала бездыханным памятником самой себе.

Я отсылал главы издателю по мере написания – пусть подавится и заткнется. Он и впрямь несколько глав подряд помалкивал, но однажды вдруг прислал телеграмму, полную нелепых восторгов и неожиданный вопрос: «Где вы найдете дам для Мелоуна и лорда Рокстона? Как они будут возрождать человечество?».

Сейчас смешно в этом признаться, но тогда я впал в истерику. Как же, устроишь светопреставление с такими людьми. Все опошлят, решительно все! Я сел с бутылкой бренди у камина и в нескольких минут создал мисс Мегги Хантер, медицинскую сестру, которая в минуту опасности схватилась за кислородную подушку, и леди Оливию Бреннел, которая в пруду родового поместья испытывала на герметичность собственноручно сконструированную подводную лодку. Потом, заливаясь истерическими слезами, заставил их возрождать человечество с Мелоуном и Рокстоном. Мегги Хантер подошла к делу со всей серьезностью, как и подобает квалифицированной медсестре, зато леди Оливия проявила незаурядные задатки естественнонаучного мышления – отправилась собирать евгенический материал у представителей профессорской элиты. Мне пришлось прекратить мысленный эксперимент, когда леди Оливия начала избивать миссис Челленджер зонтиком.

«Нет, – сказал я себе, – только не это. Три Евы – это для возрождения человечества слишком много. Мы пойдем другом путем».

И я отменил конец света. Человечество проснулось от невероятно глубокого сна и с недоумением огляделось.