Инна Кублицкая - Часы доктора Ватсона, или тайна «MWM»

Он услышал, что Смолл скрывается где-то на Темзе на катере "Аврора", и, усмехнувшись, сказал, что катер найти куда легче, чем человека. Я понял, что он собирается предпринять собственные поиски, однако, подумал, что у команды полковника куда меньше шансов найти "Аврору", чем у "иррегулярных частей с Бейкер-стрит". Мальчишки есть мальчишки: они проникнут туда, куда взрослый не сунется, да и азарта и энергии у них куда больше, чем у взрослых. Я мог бы заключить пари, что Холмс опередит полковника, тем более что Холмс уже имел полсуток форы; так оно и получилось.

Впрочем, хотя Холмс и настиг Смолла, сокровища не достались ни ему, ни полковнику М. – Смолл успел выбросить все в реку. Полковник был вне себя, когда узнал об этом. Я же внимательно изучил карты этого участка реки, поразмышлял несколько дней в предложил полковнику организовать компанию по расчистке дна Темзы. Полковник какое-то время сомневался, будет ли от этого толк: все-таки огромные расходы на землечерпалку, на сита, через которые следовало просеивать речную грязь; также проблемы с людьми, которые должны были исполнять эти работы.

Тем не менее компания была организована. Она называлась "Крафт и сыновья", но Крафт, сам, к слову, сыщик Скотланд-Ярда в отставке, ничего не знал о главной ее задаче. Было приобретено необходимое оборудование, был взят подряд на расчистку речного дна и углубление фарватера. Разумеется, накладные расходы были велики, разумеется, со дна реки нам удалось поднять далеко не все, что выкинул Джонатан Смолл, однако затея себя оправдала; цена сокровищ была слишком велика, и выгоды были значительны. К тому же, надо заметить, помимо индийских драгоценностей со дна Темзы были подняты предметы, которых заведомо не могло оказаться в сундуке майора Шолто, например, сверток из полусгнившей клеенки, все содержимое которого составляли в основном кроны и полусоверены на общую сумму в сто тридцать пять фунтов, или же грязное пальто, все карманы которого оказались набиты столовым серебром.

Началось все шестого августа, около полуночи, хотя непосредственно меня эти события коснулись лишь десятого сентября. Вероятно, начнись вся эта нелепая суматоха раньше, я бы сошел с ума.

В этот хмурый сентябрьский день я был дома, на Бейкер-стрит один, собираясь пойти на два-три часа в клуб, а потом заехать за мисс Морстен, чтобы отправиться вместе с ней в театр. Холмса уже несколько дней не было в Англии — у него снова были дела на континенте,

Поэтом я сильно удивился, когда наверх поднялась миссис Хадсон — наша квартирная хозяйка — и сказала, что пришел Лестрейд.

Я удивился:

— Вы сказали ему, что мистера Холмса нет дома?

— Инспектор Лестрейд желает видеть именно вас, доктор, — ответила миссис Хадсон.

Я удивился еще больше, но попросил хозяйку пригласить инспектора.

Лестрейд вежливо осведомился, нет ли новостей от Холмса, но я видел, что пришел он вовсе не за этим.

У меня было возникла мысль, что Лестрейд каким-то образом узнал о моих незаконных делишках, но он почему-то спросил, не был ли я позавчера вечером в Сити?

— В Сити? — переспросил я. — Скорее в Ист-Энде. Я навещал университетского приятеля, которому не очень повезло в жизни. Вышел от него довольно поздно, уже заполночь, пешком дошел до Финсбери-Серкус — только там нашел кэб — и вернулся домой.

Лестрейд выслушал меня, а потом спросил:

— Вы что-нибудь тогда видели?

Я пожал плечами.

— Разумеется, что-то я видел. Вопрос только, что именно вас интересует?

— Разве вы не читали газет? — спросил Лестрейд.

Я застыл. Газеты я читал, но смерть Энни Чэпмен воспринимал как-то отдельно от своего визита в Ист-Энд.

— Вы хотите сказать, — спросил я, — что я был где-то рядом с местом убийства? Это ведь произошло где-то там, на границе Сити и Ист-Энда?

— Совершенно верно, — подтвердил Лестрейд. — Не могли бы вы дать имя и адрес вашего друга?

Я, разумеется, не стал отказываться, назвал и имя и адрес и объяснил, что мой приятель, находясь в крайне стесненных обстоятель¬ствах, повредил ногу, и, не имея в Лондоне никого из родственников, обратился за помощью ко мне. Он подозревал перелом — боль была сильнейшая, ступить на ногу он не мог, однако я приехав, установил, что тут всего лишь вывих. Я еще посидел у него часа два, уговаривал отправиться в больницу, где за ним по крайней мере будет уход — его квартирная хозяйка казалась мне в этом отношении совершенно ненадежной — явно приверженной к спиртному, очень неряшливой. Кончилось тем, что я уговорил его принять якобы в долг пять фунтов и поспешил домой.