Элизабет Ролле: Венец королевы

«Так вот в чем загвоздка! — подумал Бэрридж. — По-настоящему вообще никто не пытался украсть диадему».

— Я очень боялся, что полицейские все равно заподозрят меня, — продолжил Джек, — но что мне было делать? Тесбери я боялся еще больше. Еще я думал, что, может, сэр Трэверс не станет обращаться в полицию, раз диадема осталась на месте. Что произошло с моим отцом, я не знаю. Последний раз я видел его до того, как попал в дом сэра Трэверса. Его смерть все запутала. Инспектор сразу вцепился в меня, он решил, что мы вдвоем пытались взломать сейф. Я здорово струсил и совсем потерял голову. Потом я вообще перестал что-либо понимать. Сэр Трэверс сказал, будто видел какого-то высокого человека. Но кого же? Ведь я был в его кабинете один.

— Это я могу объяснить, — сказал Бэрридж. — Впуская к вам ночью пуделя, сэр Гордон видел, что вас не было в комнате, и поэтому решил, что вы вместе с отцом пытались похитить диадему. Про высокого человека он сказал, чтобы отвести от вас подозрение и спасти от тюрьмы, так как считал, что вас заставил отец.

— Я чувствовал, что он подозревает меня… Самое ужасное началось, когда мистер Барнет рассказал о телефонном разговоре мистера Хелмана. Если бы его арестовали, мне пришлось бы во всем признаться. Тогда мне уж точно была бы крышка. Полицейские не поверили бы, что я не собирался красть диадему по-настоящему, и засадили бы в тюрьму. А если бы и поверили, то меня убил бы Тесбери. Когда все это кончилось, сэр Трэверс сказал, что больше не нуждается в моих услугах. Ясно, он считал меня вором. Конечно, лучшего я и не заслуживал…

Ужинать я не пошел, но за мной послали лакея. Я ничего не ел, лишь выпил немного сладкого фруктового коктейля. Его всегда пил только я. Наверное, он был отравлен. Сообщник Тесбери решил от меня избавиться, чтобы я уже не мог их выдать. Я подозревал доктора Уэйна. Это он послал за мной лакея, и он уговаривал выпить побольше. И яд ему легко достать или самому приготовить, ведь он врач. Все лекарства, которые он мне давал, я выбрасывал. Когда сэр Трэверс взял меня в Альпы, мне пришлось сознаться ему, что это я взламывал сейф. Он почему-то начал подозревать кого-то другого… Я очень боялся, что мое признание дойдет до Тесбери и тогда он меня прикончит. А так он считал, что это был или посторонний, или мистер Хелман. По-моему, он больше на мистера Хелмана думал. Временами я начинал надеяться, что он оставит меня в покое. Я ведь его не выдал, а диадема хранилась в банке. Но когда мы приехали обратно, кто-то подбросил мне записку. В ней мне было велено прийти в воскресенье на старое место, в пустой дом. Я и пойти боялся, и не пойти тоже боялся. Я вообще трус, — с горечью сказал Джек, — только и думал, как бы он меня не прикончил. Сначала я не пошел, но он позвонил по телефону, и я сдался. Он ничего мне не сделал, сказал, чтобы я продолжал жить у сэра Трэверса и все. В первый момент я обрадовался, но потом понял, что за этим что-то кроется. Тесбери придумал что-то новое. И я догадался! Догадался, когда они заговорили о завещании. Сэру Трэверсу давно следовало вышвырнуть меня вон, но он очень хорошо ко мне относился, и Тесбери думал, что, составляя завещание, он мне что-нибудь оставит. Он ведь очень богат, а близких родственников у него нет. Тесбери рассчитывал на значительную сумму. Такое завещание было бы для сэра Трэверса смертным приговором! Они убили бы его! — выкрикнул Джек, стиснув пальцы с такой силой, что из свежих ссадин выступила кровь. — Убили бы из-за меня! Когда я это понял… В общем, я сам впутался в эту историю и выпутываться тоже должен был сам. Мне всегда не везло… Не думайте, что я все на других сваливаю. Нет, я сам виноват, я же с самого начала знал, на что иду.

После разговора о завещании я послал Тесбери письмо. Он дал мне на всякий случай один адрес, говорил, что ему передадут. Сам-то он, конечно, там не жил, он очень хитрый… В письме я назначил ему встречу на том же месте. Без письма он туда не пришел бы, мы с ним не каждое воскресенье встречались, а ждать я боялся. Вдруг приедет адвокат, и они составят завещание? Когда Тесбери пришел, я сказал, что знаю про его план насчет завещания, и если другого выхода не будет, то расскажу все сэру Трэверсу. Он страшно разозлился и стал меня запугивать. Говорил, что мне никто не поверит и я попаду в тюрьму за ограбление, а потом пригрозил, что убьет меня. Я знал, что так оно и будет… Он схватил меня, я стал вырываться. Хотя он был намного сильнее, мне почти удалось проскочить в дверь, но он схватил мой шарф. Я начал задыхаться, обернулся и толкнул его. В руке у него было что-то длинное, вроде тонкой трубы. В доме валялось много всякого хлама: доски, битые стекла, разные железки. Тогда, он меня и ударил. Больше я ничего не помню. Очевидно, Тесбери выволок меня на улицу и там оставил. Он не хотел меня убивать, думал, что заставит поступать по-своему. Без меня-то он ничего не мог сделать. А деньги он вытащил, чтобы создать видимость ограбления. Он был уверен, что я не посмею его выдать.