Джорджетт Хейер - Лакомый кусочек

— Господи, какой ужас! Что же мне делать? — беспомощно поникла Фэй.

— Да ничего, все равно бесполезно. Я предупредила ее, что намечена игра в бридж, а она заявляет, что лучше потанцевать. — Дайна сделала паузу и обрушила на них последнее сообщение: — Она думает, Френсис умеет танцевать танго, и хочет устроить с ним показательное выступление. Надо полагать, — задумчиво договорила мисс Фосетт, — это будет с ее стороны большой глупостью...

Мисс Фосетт, проснувшись в понедельник рано утром, намеревалась дождаться завтрака в постели. Однако благородные побуждения одержали верх, и она поднялась, чтобы поговорить наедине с генералом, неизменно встававшим чуть свет.

Подвиг этот был вызван событиями предыдущих дней. Мисс Фосетт решила, что кто-то должен успокоить Артура, пока он не выгнал Джеффри из дому.

Ее субботние предсказания сбылись. Мисс де Сильва действительно держалась душой общества и даже исполнила какой-то танец, стремясь потрясти присутствующих. Лишь строгие понятия генерала о христианском поведении помешали ему в воскресенье утром первым делом отречься от сына.

Но хоть принципы сэра Артура запрещали ему гневаться в дни отдохновения, воскресенье оказалось нелегким. И это несмотря на то что для ублажения генерала делалось все возможное. Вся компания за исключением Лолы, очевидно, никогда не встававшей раньше одиннадцати, смиренно отправилась в церковь, затем Френсис, вежливо объявив, что прискорбная бестактность кузена нарушает его планы, устроил хитрые маневры. Выпроводил Джеффри с Лолой к морю в Клинтон, обеспечил дяде все возможности для флирта с Камиллой Холлидей, а в конце дня попросил его (уже почти подобревшего) рассказать об индийских впечатлениях. Когда Джеффри с мисс де Сильва вернулись, в доме только и было слышно о шикари, чукках, патанах, сикхах, сахибах, базарах, махаутах и рикшах — генерал рассказывал анекдот о человеке, который побывал артиллеристом, раджой маленького княжества и афганским джигитом.

Но едва появилась мисс де Сильва, добродушие генерала как рукой сняло. Джеффри наверняка внушил ей мысль о том, что на отца необходимо произвести хорошее впечатление, так как она, перебив генерала на том месте, где саис мыл скакуну ноги перед первой чуккой, выказала твердое намерение пообщаться с ним. Генерал был неуемным говоруном, но ему оказалось далеко до мисс де Сильва, скопившей за двадцать три года больше эгоистических воспоминаний, чем он за шестьдесят. На смену патанам, сикхам и гуркхам пришли русские великие князья, польские графы, испанские анархисты и мексиканские бандиты, действие переносилось с ошеломляющей скоростью из Рио-де-Жанейро в Нью-Йорк, Париж, Лондон и Монте-Карло, а главным мотивом этого повествования являлся неизменный успех мисс де Сильва во всех этих городах.

К ужину генерал уже едва сдерживал гнев и готов был взорваться в любую минуту. То обстоятельство, что сын его взирал на Лолу с восторженным, рабским обожанием, оказалось последней каплей. Святость воскресного дня предотвратила немедленный взрыв, однако, когда гости с истрепанными в разной степени нервами поплелись на ужин, сэр Артур сказал Джеффри, что хочет поговорить с ним и утром ждет его у себя в кабинете ровно в половине десятого.

Поэтому мисс Фосетт поднялась рано.

По пути в ванную она проходила мимо комнаты Фэй. Из-за двери слышались яростные раскаты командирского голоса, и Дайна, как только оделась, первым делом зашла к сестре. Фэй, сидя за туалетным столиком, истерически рыдала. Дайна уложила ее в постель и заставила принять аспирин. Насколько она могла понять из бессвязных, сдавленных объяснений, Фэй попросила генерала не принимать помолвку сына всерьез. После чего, видимо (суть дела утонула во всхлипах и «я сказала», «он сказал»), сэр Артур не только назвал жену безмозглой, лезущей не в свое дело дурой, но и обвинил во всех неприятностях, какие только случились за последние пять лет, а потом объявил, что лишит Джеффри прав наследства сразу же после завтрака.

Мисс Фосетт посоветовала сестре взять себя в руки, пообещала отправить завтрак ей в спальню и пошла вниз поговорить обо всем с генералом.

Генерал завтракал в одиночестве, и Дайна не стала тратить время на околичности.

— Послушай, Артур, — веско сказала она, — ты постоянно изводишь Фэй. Хотя прекрасно понимаешь, что это свинство.

Генерал устремил на нее свой знаменитый свирепый взгляд, заставлявший дрожать всех адъютантов, и грозно произнес: