Найо Марш - Последний занавес

Ну вот и все, что можно сказать об анкретонской сцене. Мои сведения почерпнуты из случайных наездов в поместье и от Томаса, который, как ты наверняка заметила, — малый разговорчивый и смысл слова „сдержанность“ ему незнаком.

Примерно так, дорогая Трой, я бы начал роман, за который не отваживаюсь приняться. И еще одно. Насколько я понимаю, ты собираешься писать сэра Генри в роли Макбета. Позволь предупредить тебя, что если вокруг будет крутиться дочь Полин Пэнти, то в ее лице ты получишь Окровавленного Младенца».

Трой свернула рукопись и положила ее в конверт, поперек которого Найджел крупным шрифтом написал ее имя. Молодой человек, сидевший на чемодане, не сводил глаз с конверта. Она перевернула его лицевой стороной. На коленях у молодого человека лежал журнал, открытый на странице с фотографией. Трой с раздражением узнала на фотографии самое себя.

Так вот в чем дело. Он узнал ее. «Наверное, — подумала она, он из тех, кто может подглядывать за знаменитостями. Если другие пассажиры сойдут до того, как мы доедем до Анкретон-Холта, наверняка полезет знакомиться, и прощай мое славное путешествие. Черт!»

Поля, пробегающие за окном, сменились ковровой дорожкой живых изгородей, пологими спусками и обнаженными деревьями. Трой любовалась пейзажем. Позволив подбить себя на эту авантюру, она почему-то обрела эмоциональный покой. Необыкновенно приятно было сознавать, что скоро вернется муж. Она больше не испытывала тех мгновений страха, когда казалось, будто в результате его трехлетнего отсутствия между ними может вырасти стена непонимания. Комиссар обещал предупредить ее о его приезде за два дня. А пока поезд уносит ее туда, где ждет работа, — да и общество незнакомых людей скучными не назовешь. «Надеюсь, впрочем, — подумала Трой, — что их семейные свары не помешают сеансам. Вот это было бы действительно скучно».

Поезд затормозил у полустанка, и пассажиры (все, кроме молодого человека на чемодане) стали собирать вещи. «Как раз то, чего я опасалась», — подумала Трой. Она открыла корзинку с едой, а потом книгу. «Если я буду есть и читать у него на глазах, — решила она, — это, пожалуй, удержит его от попыток познакомиться». Она вспомнила, с каким неодобрением отзывался Ги де Мопассан о людях, закусывающих в поезде.

Поезд тронулся. Трой жевала сандвичи и читала первую сцену «Макбета». Ей захотелось вернуться в эту ужасную страну, единственный аналог которой, думала она, можно найти у Эмили Бронте. Эта фантазия увлекла ее, и она задержалась на какой-то строке, чтобы перенести призраки Хитклифа и Кэтрин [12] Главные герои «Грозового Перевала». в проклятую пустошь или последовать за Флиэнсом через болота, в сторону Грозового Перевала. Да, но если уж предстоит писать Макбета, подумала она, надо читать. И подобно тому как первые же модуляции голоса друга, с которым встречаешься после долгой разлуки, сразу приготавливают тебя к нотам, которые еще предстоит услышать, первые же строки пьесы, которые, как ей казалось, она давно забыла, оживили в памяти весь текст.

— Извините за то, что отрываю, — послышался высокий голос, — но мне безумно хочется поговорить с вами, а это такая чудесная возможность.

Молодой человек протиснулся через проход между сиденьями и уселся напротив. Он склонил голову набок и заискивающе улыбнулся Трой.

— Ради Бога, не думайте, что у меня какие-то дурные намерения, — заговорил он. — Честное слово, вам нет никакой нужды дергать шнур вызова проводника.

— Какой шнур? Я и понятия не имела, что такой есть, — сказала Трой.

— Вы ведь Агата Трой, так? — нервно продолжал молодой человек. — Я не мог ошибиться. То есть я хочу сказать, какое поразительное совпадение, а? Еду себе, читаю журнальчик — и что же вижу? Вашу великолепную, божественную фотографию. Поразительно, чудо какое-то. И даже если бы у меня возникла хоть тень сомнения, ее стерла бы эта страшная история, которую вы читаете.

Трой перевела взгляд с книги на молодого человека.

— Вы о «Макбете»? — спросила она. — Боюсь, я не совсем вас понимаю.

— Да ну, все же так ясно, — возразил он. — Правда, я не представился, верно? Меня зовут Седрик Анкред.

— Ах вот как, — помолчав, вымолвила Трой. — Ну да, конечно.

— Ну и наконец, на конверте написано ваше имя. Боюсь, я совершенно бессовестно пялился. Но до чего же здорово, что вы действительно будете писать портрет Старика во всех этих старинных причиндалах. Вы и представить себе не можете, что это за костюм! А этот его ток [13] Шляпа без полей, которую в старину носили не только женщины, но и мужчины. сделал из чистой стали очень влиятельный человек. Он мне дед. А мать — Миллимент Анкред. Моего отца — только пообещайте никому не говорить — звали Генри Ирвингом Анкредом. Можете себе представить?!