Елена Колчак - Никогда в жизни

— Где пульс щупали? — устало поинтересовался «Порфирий Петрович».

— На запястье. На сонную смелости не хватило.

— Тело не поворачивали?

Я поколебалась между возмущенным «вы с ума сошли» и более спокойным «разумеется, нет» и в результате сказала просто «нет». Очень все это было скучно. В книжках и кино беседа со следователем (инспектором полиции, частным сыщиком и т. п., нужное подчеркнуть) производит совсем другое впечатление. Если ты сыщик, так задавай какие-нибудь «хитрые» вопросы, а этот точно номер отбывает.

— Еще что-нибудь помните?

Я закрыла глаза, восстанавливая страшную картинку.

— Кажется, у него щека была оцарапана… Так… лежал он почти на левом боку… значит, правая.

— Зубы сильно оскалены?

— Нет, как будто улыбался… И запах мерзкий.

— Перегар?

— Черт его знает. Просто брр! Ах да, еще ключи.

— Какие?

— Вроде от машины. Лежали как раз у левой руки, до которой я дотрагивалась, такие, с монеткой. А что, там не было ключей?

— Да были, были. Вы их не трогали?

— Нет. Зачем?

— Ну, мало ли, из любопытства или показались знакомыми… Кстати, вы были знакомы с погибшим?

— Так, шапочно. В преферанс днем раньше играли.

— И тем не менее вы утверждаете, что его не узнали?

— И утверждаю, и не узнала… А что вы хотите? Я вообще не восприняла «это» как человека.

— В каком смысле?

— Ну вроде как видишь кадр из какого-то кошмарного фильма… не могу объяснить. Какое там узнать — ноги не держали, думала, сознание потеряю!

— Пульс тем не менее проверили и на зрачки внимание обратили, и ключи заметили, и даже царапину на щеке. Вы вообще наблюдательный человек? Хорошо владеющий собой?

— Да что вы! Чуть сама рядом не легла от впечатлений. Ключи… Зато я даже не помню, во что он был одет.

— Да-да, конечно. Вспомните, когда вы выходили из своего коттеджа, у соседей свет горел?

— На его половине да, в гостиной, а у супруги было темно, — я подумала и для большей точности добавила, — кажется.

— Во сколько это было?

— Без чего-то одиннадцать, без десяти, максимум без пяти. Самый край — в одиннадцать. Без четверти я телевизор выключила, переоделась, ну, пусть пять минут на одно, на другое…

— Вы часто гуляете по ночам?

— Так до полуночи еще вечер.

— И не страшно?

— Я в городе-то не боюсь вечером ходить, а уж здесь… Хотя теперь, наверное, буду бояться.

— А вообще в этот вечер вы своих соседей видели?

— Только в окно. И не совсем вечером. Я возвращалась с пляжа, ужасно голодная, и перед тем, как пойти перекусить, надо было переодеться. Проходила мимо их домика и видела обоих, живых-здоровых. Правда, недолго, секунду-другую.

— Что они делали?

— За столиком сидели, в гостиной.

— Разговаривали?

— Наверное. Сидели друг против друга, в такой ситуации люди редко молчат, если только не в ссоре. Но тогда зачем сидеть и любоваться? Картинка выглядела довольно-таки мирно. Ну, мне так показалось… а, вот еще почему — он был в свитере, в толстом таком, пушистом.

— То есть просто сидели?

— Не знаю, на столике бутылка стояла.

— Водка, вино, коньяк? Полная? Початая?

— Ну, знаете ли, этого уже через окно не разглядишь. Кажется, водочная и кажется, початая… Да и сколько успеешь увидеть за пару секунд, пока мимо проходишь?

— Больше в комнате никого не было? Только они двое?

— Не могу сказать, я видела едва ли полкомнаты.

— Хорошо. Во сколько это было?

— Точно не скажу. Уже смеркалось, у них торшер был зажжен, иначе я вообще ничего бы не разглядела. По-моему, около девяти, но это очень приблизительно, плюс-минус полчаса, если не больше.

— Около девяти вы шли с пляжа? — мой визави, кажется, удивился. Ну наконец-то! А я уже чуть не решила, что он просто робот. Хм-м. А в этом есть смысл. Толковых специалистов наверняка не хватает, значит, их надо беречь для всяких «хитрых» преступлений. Для такой скукотищи, как пьяный, потерявший дорогу, и робота достаточно будет, да? «Робот» меж тем терпеливо ждал разъяснений на предмет моего присутствия на пляже в неурочный час.

— Я же не загорала — так, побродить и окунуться перед ужином решила.

— Так. И вот еще что. Вы ведь журналист?

— Да.

— Что такое тайна следствия, надо объяснять?

— Нет.

— Не кидайтесь пока ничего писать, хорошо?

— Пока — это сколько?

— Ну, скажем, неделю. А то взбаламутите всех, придется опровержение давать, самим же неловко будет.

— А разве это не несчастный случай? Есть основания думать иначе?