Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

И вот в один из вечеров, когда они играли вдвоем с Флорой в карты, он окольным путем заговорил с ней об этом, и она объяснила, кто такой мистер Энджелл.

— Тот парень, с которым я был, — беспечно сказал Годфри, хотя на душе у него кошки скребли, — говорил мне, будто мистер Энджелл женился на молодой девушке, которая ему в дочери годится. Неужели правда?

— Правда. На какой-то провинциалочке, неожиданно ее где-то подцепил. Седина в бороду, бес в ребро. В прошлом месяце я была приглашена на прием, где он представлял друзьям свою застенчивую невесту.

— Когда это было? Я вас туда не возил!

— Нет, это случилось после нашего возвращения из Канн. Я поехала на такси, а ты в это время был в своем тренировочном зале. Твой ход! Бью валетом и выхожу из игры.

Годфри подсчитал оставшиеся на руках карты. — А сколько, по-вашему, ему лет?

— Кому?

— Этому Энджеллу.

— Да, должно быть, что-нибудь под пятьдесят. Конечно, она довольно хорошенькая, приятная, скромная такая. Очень робела на этом приеме. Интересно, на что она польстилась? Все его знакомые были просто потрясены, уверяю тебя.

— А раньше он был женат?

— Кто, Уилфред? Господи, конечно нет. Все считали его педерастом.

Маленький Божок наблюдал, как Флора снова начала сдавать колоду. Каждому по семь карт. Сдавая, она била каждой картой по столу. Руки у нее были сильные с тонкими длинными пальцами, а ногти покрыты оранжевым лаком.

— Представь, это случалось и раньше, — сказала она.

— Что?

— Старому педерасту все приелось, и он дает отставку своим мальчикам и женится, чтобы остаток дней прожить, как все остальные.

— Вы думаете, этот Энджелл тоже такой?

— Кто знает. Возможно, он всю жизнь был Дон-Жуаном и действовал втихую… Хотя я едва могу в это поверить, при его-то комплекции. Да и, кроме того, слишком он дрожит над своими деньгами.

Впоследствии Годфри думал, надо же такому получиться. Два года назад он был напарником на тренировках у Элфа Мэнтона, до тех пор пока Элф не добился крупной победы, а в сентябре Элф собирался ехать в Бостон, чтобы встретиться с Джо О'Коннором, и он думал, что ему удастся уговорить Бингхэма, своего менеджера, взять для трехдневной тренировки одного из своих напарников. Дело было очень заманчивым, и, если бы выбор пал на Годфри, он бы навсегда оставил Флору и, возможно, выкинул бы из головы Устричку и мысль о том, что у нее там внутри, нет ли в самом деле жемчужины.

Но Бингхэм поводил его за нос, не сдержал слова, и в конце концов дело не выгорело. Годфри еще больше пал духом. Робинс был человеком бесполезным, и деваться ему было некуда, а он уже приближается — совсем недолго осталось — к самому своему расцвету и ждать до бесконечности не может. Ему нужен такой менеджер, который бы пользовался авторитетом, настоящий антрепренер, а не какой-то там толкач, который торчит у себя в конторе и ждет, когда ему все преподнесут на блюдце, а сам ни с места.

Итак, он остался при Флоре В., и у него не намечалось никаких боев, разве что в октябре, когда Робинс пытался — и до сих пор неудачно — что-нибудь организовать. И тогда он стал все больше задумываться об Устричке и о жемчужине внутри раковины. Думал он также и о У. Дж. Энджелле, эсквайре, который увел у него из-под носа девушку. И об адвокатской конторе «Кэри, Энджелл и Кингстон», где тот работал. И о доме № 26 по Кадоган-Мьюз, находящемся совсем поблизости от квартиры Флоры. И ломал себе голову над тем, как ему туда проникнуть. Как бы вмешаться в их жизнь, сделать так, чтобы содержимое в котле бурлило или хотя бы подогревалось на медленном огне, с тем чтобы рано или поздно Маленький Божок смог бы насладиться его вкусом.

Стряпчие по роду своей деятельности, благодаря определенным привычкам, а часто по характеру — народ осторожный. Сама сущность их профессии заставляет их тщательно рассмотреть со всех сторон сделку или какую-либо акцию, прежде чем заключать сделку или осуществить акцию, чтобы во избежание возможных ошибок принять меры предосторожности. Ни один хороший стряпчий не одобрит завещания, если оно не предусматривает любые, могущие возникнуть осложнения, способные нарушить указанные в нем условия. Ни один стряпчий не может оформить право на владение домом или земельным участком без «расследования» предыдущих подобных операций, в противном случае он рискует навлечь на своего клиента неприятности и заставить его потерпеть убытки, когда уже будет поздно, — покупка будет совершена. Быть оптимистом — никогда не входило в обязанности стряпчего. Он не имеет права подумать: «Нет, это ни коим образом не может случиться». Ему надлежит думать так: «А что еще может случиться?»