Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе

— Как это понимать? Вы кто такой, сэр? — вскричал он. — Как вы смеете прерывать мои размышления?

— Я пришёл просить о великодушии, сэр. Меня зовут доктор Джон Уотсон, я друг Шерлока Холмса…

Продолжать мне не пришлось. При упоминании имени Холмса глаза Сальвини распахнулись от любопытства.

— Шерлок Холмс, сыщик. А вы… вы его биограф.

Я кивнул.

— Страшно интересно. С удовольствием познакомлюсь со столь необычайным человеком. Какой изумительный материал!

Он ухмыльнулся, отодвинул стул от туалетного столика и жестом предложил мне сесть. Был он гибок и подвижен, ростом куда меньше, чем казалось при взгляде из зала, с кукольными, женственными чертами лица и неестественно блестящими тёмными глазами. Опустившись обратно на кровать, он устроился на краешке и вытаращился на меня с нескрываемым любопытством.

— О великодушии?

— Как мне кажется, мой друг подвергся глубокому гипнотическому воздействию, изменившему его личность.

— Вот как? — Сальвини покачал головой. — Вряд ли. Такой человек, как Шерлок Холмс, сыщик, мыслитель, обладатель острейшего ума и сильной воли, легко одолеет попытки изменить его личность. Даже самый сильный гипнотизёр не в состоянии внушить пациенту то, что противоречит его внутреннему этическому и нравственному кодексу.

— Как мне представляется, перед сеансом гипноза ему дали наркотик.

— Наркотик! — Человечек залился краской от ярости. — Это же шарлатанство! Ни один уважающий себя гипнотизёр не станет пользоваться наркотиками. Гипноз — это искусство, основанное на силе разума и внушении. Это поединок двух умов. Пользоваться наркотиками — это подлость, это против всяких правил!

Пока он изливал свои чувства, лицо его делалось всё багровее.

— Человек, загипнотизировавший Холмса, лишён нравственных устоев и способен на всё для достижения своих целей.

— Это преступник?

— Хуже того. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, и вам придётся поверить мне на слово. Положение слишком щекотливое, а время не терпит…

Сальвини замахал руками.

— Дорогой сэр, я вовсе не собираюсь вас компрометировать. И уж всяко не хочу ничего из вас вытягивать, однако, чтобы вернуть вашего друга к нормальному состоянию, мне потребуются некоторые сведения. А вы ведь именно этого от меня хотите, да?

— Так вы можете нам помочь? — спросил я, чувствуя прилив доброго расположения к человечку с удивительными глазами.

— Ну конечно. Для меня особая честь — помочь одному из величайших наших современников. — Сальвини посмотрел на серебряные часы, которые вытащил из жилетного кармана. — У меня сегодня дневной спектакль. Однако выступаю я во втором отделении. А это значит, что на ближайшие четыре часа я в вашем распоряжении.

— Тогда поехали, — сказал я, вскакивая и направляясь к дверям. — Я отвезу вас к Шерлоку Холмсу, а по дороге сообщу все необходимые сведения — которые, правда, весьма скудны.

Когда мы выходили из театра, страж высунулся из своей будки.

— Приветствую, мистер Сальвини! — воскликнул он фамильярно, потом заметил меня и добавил: — Так он и правда из полиции?

Сальвини бросил на стража испепеляющий взгляд:

— Он из куда более высоких кругов.

По дороге я изложил Сальвини подправленную, сокращённую версию событий, которые заставили меня искать его помощи. Из моего рассказа вытекало, что по ходу одного важного расследования Холмс был похищен своими противниками и подвергся внушению, в результате чего добровольно перешёл на их сторону. И вот вместо высоконравственного, законопослушного человека перед нами оказался преступник. Я почти уверен, что эта жуткая трансформация — результат гипнотического воздействия и умелого использования наркотиков. С тонкого лица Сальвини не сходило выражение напряжённого внимания. Когда я закончил, он задумчиво кивнул и с тихим вздохом откинулся на спинку сиденья.

— Поглядим.

Ограничившись одним этим словом, он молчал до самого конца нашей поездки.

Оказалось, что в Куртфилд-Гарденс ничего практически не изменилась. Я представил Сальвини и Элис друг другу, после чего она проводила его в гостиную, где Холмс так и лежал в кресле. Он слегка изменил позу, но был по-прежнему погружён в глубокий сон.

Сальвини встал с ним рядом на колени, пощупал пульс.

— Замедленный, — проговорил он чуть слышно, явно обращаясь не к нам, а к самому себе. Потом он с невероятной нежностью провёл пальцами по лбу моего друга. — Погружение очень глубокое, друг Уотсон. Непросто будет вернуть его обратно.