Лео Брюс - Дело для трех детективов

Общий бар «Красного Льва» был ярко освещён, и пиво празднично пенилось в стеклянных кружках. Энид стояла за стойкой и спокойно наблюдала, как мы с Сержантом Бифом пытались вырвать победу у Феллоуса и Mайлза в матче в дартс.

— Это можно было бы назвать «сыщики против уголовников», — тихо заметила Энид, когда мы только начинали, явно намекая на мои усилия, предпринятые несколько месяцев назад в расследовании Тайны Терстонов, во время которого наружу всплыло не очень красивое прошлое двух мужчин — наших сегодняшних соперников. «Уголовники» в этом соревновании явно лидировали, поскольку владелец бара, с которым я познакомился как с шофёром, и его шурин были, по словам Бифа, настоящими мастерами.

Уильямса повесили неделю назад. Когда следствие завершилось, количество улик против него оказалось огромным, и я подозревал, что следователям помогли несколько любезных подсказок по крайней мере от двух великих детективов. Они были настроены вполне доброжелательно к сержанту, который никогда не переставал ими восхищаться. Он и сегодня не устает восторгаться их изобретательностью и завидовать их замечательным способностям.

Наша игра заканчивалась. Для победы Феллоусу необходимо было набрать сто пятьдесят семь очков. Ревниво я наблюдал, как он бросил три свои дротика, попав в утроение девятнадцати, утроение двадцати, и, главное, в удвоение двадцати — просто блестящий финиш. Когда честно заработанное пиво было принесено, мы вернулись, что весьма естественно, к разговору о трагедии, которая свела нас вместе.

— В целом, это было забавное дело, — заметил Феллоус, — я не говорю об этом глупом розыгрыше, но имею в виду элемент неожиданности, столь характерный для этого преступления.

— Не правда ли? — подтвердила Энид, похрустывая картофельными чипсами. — Я просто не могла поверить, когда мне сказали, что это сделал Уильямс. Правда, мне он никогда не нравился. Слишком высоко задирал нос и любил демонстрировать своё положение. Но никогда бы не подумала, что он может прикончить человека. Однако это так. Как говорится, никогда не знаешь…

— Тем не менее, я считаю, что это просто гадко, — сказал Майлз. — Вот так просто пойти и перерезать ей горло. Она никогда никому не делала ничего плохого.

— Ах, — сказал Феллоус, — но когда запахнет деньгами, идут на всё. Сколько он из неё вытянул? Шесть тысяч фунтов стерлингов, так? И ничего для неё не сделал. Ясное дело, он должен был заставить её замолчать.

— Это-то понятно, но, смею сказать, всё-таки это не причина, чтобы поступить с ней именно так, — заметила Энид. — И затем стрелять в доктора. Никто не может сказать, что Уильямс не заслужил свой участи. Как там назвал его судья? «Игрок, постоянно нацеленный на смерть», так, что ли? Да, конечно, он хорошо воспользовался предоставленным шансом.

— Именно из-за этого его было так трудно выявить, — рискнул вставить я. Последнее время я учился не высказывать своё мнение слишком часто.

— Да. А сейчас, — сказала Энид, — я хочу ещё раз повторить то, что твержу всё время: найти его — это было очень умно со стороны сержанта Бифа. Действительно очень умно!

— Слушайте, слушайте! — оживился Феллоус.

Сержант облизнул усы:

— Ну, не знаю, — сказал он, — там ведь не было ничего сложного. Я только взял и выполнил инструкции. Взглянул на пятна крови, а остальное пришло само собой. Вот и всё. Я сразу сказал джентльменам, которые прибыли расследовать это дело, что для них оно слишком просто.

— К сожалению, сержант, им много раз говорили так полицейские, — как же можно было ожидать, что они поверят на этот раз вам?

— Да, но это было правдой. Что там было по сути? Эти чернильные пятна, затем пятна на рубашке Уильямса и клочок сожжённой наволочки. Вот и всё, а остальное добавилось так же естественно, как чипсы к пиву. Детективам там просто нечего было делать. Я же понимаю, им нужно что-то архисложное. А это было простое полицейское дознание — даже не для Скотленд Ярда. Это одно из тех дел, которые происходят каждый день. И всё, что требуется сделать, это выполнить обычные инструкции, сделать записи — и готово. Жаль, однако, что я не умею создавать такие же истории, как они. Гениальность — вот как я это называю. Ладно, как насчёт ещё одной партии в дартс?

КОНЕЦ

У. Шекспир. Макбет. Акт II, сцена 2. Перевод Ю.Б. Корнеева.

Имеется в виду, конечно, вечерняя (в восемь-девять часов) трапеза, центральная трапеза дня, к которой принято переодеваться в более-менее официальное платье (вплоть до блэк-тай). У англичан традиционно: днем — ланч, обед (dinner) — вечером, ужин, если до него дойдет, — около полуночи, иногда и позже. Однако у слуг во время господского обеда (точнее, сразу после него) — ужин. То же относится к разного рода рабочему люду, у них вечером – ужин.