Филлис Джеймс - Лицо ее закройте

Эти беспрерывные причитания несчаст­ной злили Феликса своей бессмысленнос­тью. Он и не знал, что Прокторы отказа­лись от Салли, как только она заберемене­ла, и, конечно же, теперь не хотят быть причастными к ее смерти. Он наклонился вперед, чтобы лучше слышать, Дебора что-то сказала, словно пытаясь подбодрить миссис Проктор. Феликс не уловил, что именно. Теперь она их заговорит, слишком долго все держала в себе, толку, правда, от этого будет мало.

– Мы ее воспитьшали, как полагается. Никто нас не упрекнет. А приходилось туго. Ее занятия в школе оплачивал муниципа­литет, но ведь мы должны были ее кормить. Она была трудной девочкой. Я иногда ду­мала, оттого это, что ее контузило, да и мистер Проктор другим был. Мы ведь тог­да все вместе жили. У нас был домик в Стоук-Ньюингтоне. Бомбили не часто, мы чув­ствовали там себя в безопасности в бомбо­убежище Андерсена [17].

Снарядом убило Лил и Джорджа. Ничего не помню, что было, как меня откопали. Они мне долго потом о Лил не говорили. Нас спасли, но Лил была уже мертвой, а Джордж умер в гос­питале. Нам еще повезло. Во всяком слу­чае, я считаю, что повезло. Мистер Про­ктор долго еще мучился, инвалидом остался. Но все говорили, что нам повезло.

«Как и мне, – подумал с горечью Фе­ликс. – Я тоже везучий».

– А потом вы взяли Салли, вы ее вос­питывали, – подсказала Дебора.

– Больше некому было. Моя мама взять ее не могла. Стара уже было. Я считала, что Лил одобрила бы наше решение, но от таких мыслей любить ребенка больше ведь не станешь. Она, конечно, не была обая­тельным ребенком. Не то что Берил. Ког­да Берил родилась, Салли исполнилось десять лет, не на пользу ей пошло, что она так долго одна росла. Но мы к девочкам оди­наково относились. Что у одной было, то и у другой – уроки музыки и прочее. И вот теперь такое. Полицейские к нам на­ведывались после ее смерти. Они были в штатском, но ведь сразу ясно, кто к тебе заявился. И соседи догадались. Начали рас­спрашивать, кто он, а нам откуда знать.

– Кто убийца? – недоверчиво спроси­ла Дебора.

– Да нет. Кто отец. Наверно, дума­ют, что он и убил. Но мы ничего сами не знаем.

– Небось расспрашивали, где вы были той ночью.

Первый раз миссис Проктор заметила, что плачет. Начала копаться в сумочке, вытирать щеки. Она потеряла, видно, уже интерес к разговору. Не похоже, чтоб она такие слезы по Салли лила, думал Феликс. Может, это в ней всколыхнулись воспоми­нания о Лил, Джордже, беззащитном мла­денце, который остался сиротой, – отто­го и слезы? Или же просто усталость и не­удачная судьба? Точно услыхав его вопрос, она сказала:

– Не знаю, отчего я плачу. Слезами мертвого не вернешь. Наверно, отпевание так на меня подействовало. Мы тот гимн и Лил пели: «Царь любви – мой пастырь». Но он не для них, по-моему. Вы про по­лицейских спрашивали? Вас они тоже не­бось помучили. И к нам приходили. Я им сказала, что была в ту ночь дома с Верил. Они спросили, ездили ли мы на церков­ный праздник в Чадфлит. Я ответила, что ничего о нем не знала. Потому и не езди­ли. И Салли давно не видели, не хотели приходить к людям, у кого она работает, и все вынюхивать. Я прекрасно помню этот день. Действительно, странный день выдал­ся. Мисс Лидделл утром позвонила мистеру Проктору, она не звонила с тех пор, как Салли на новую работу пошла. Трубку взяла Верил, у нее даже настроение испортилось. Решила, что-то случилось с Салли, раз мисс Лидделл звонит. А той, видите ли, ска­зать надо было, что у Салли все распрек­расно. Странно как-то. Она ведь знала, что нам и слушать-то про нее не хочется.

Сообщение это, судя по всему, и Де­бору удивило, потому что она спросила:

– Мисс Лидделл раньше звонила вам, рассказывала, как у Салли обстоят дела?

– Нет. Ни разу с тех пор, как Салли переехала в Мартингейл. Она нам только тогда позвонила, поставила нас в извест­ность. Больше не припомню. Может, она и писала Проктору, но не думаю. Навер­но, считала, что, раз Проктор опекун, она должна сообщить нам, что Салли уехала из приюта. Но он раньше опекуном был, а как ей стукнуло двадцать один год и она стала самостоятельной, нас уже не касает­ся, куда она|уехала. Ей до нас никогда дела не было, ни до кого, даже до Верил. Я решила прйти на похороны, потому что нехорошо выглядело бы, если никто из род­ственников не пришел бы проститься, пусть Проктор сердится. Хотя он прав. Мертво­му не поможешь, если хоронить придешь, я только зря расстроилась. И сколько наро­ду собралось! Делать, что ли, людям нечего?

– Значит, мистер Проктор не видел Салли с тех пор, как она уехала от вас? – выяс­няла Дебора.