Сэйте Мацумото - Флаг в тумане

Сугиура переехал в столицу несколько лет назад, но изредка продолжал наведываться на родину. Тогда-то Ямагами и втянул его в свои преступные дела. Позже Ямагами сам перебрался в столицу.

Кирико поняла, что Ямагами замешан в обоих преступлениях: и в убийстве старухи, и в убийстве Кэндзи.

— Послушайте, — адвокат заглянул Кирико в лицо, — если вы засвидетельствуете невиновность Митико, я докопаюсь, кто настоящий преступник. Ключ к раскрытию преступления — зажигалка. Митико заявила, что на зажигалке есть рисунок: лиса и виноград. Зажигалку с места преступления похитили вы. Если только вы отдадите мне ее, я смогу доказать и невиновность вашего брата, и спасти Митико. Прошу вас, Кирико-сан. Ради своего брата скажите правду и отдайте зажигалку.

— Это несправедливо, — сорвалось у Кирико с губ. Оцука не поверил своим ушам.

— Что?

— Допустим, вы докажете невиновность моего брата. Но он уже мертв. А Митико жива.

Эти слова поразили Оцука.

— Если бы брат был жив, я бы, возможно, поступила так, как говорит сэнсэй. Но брат умер в тюрьме. А Митико-сан еще наслаждается жизнью. Это несправедливо. Может, сэнсэя это и устроило бы, но… — Кирико оборвала фразу.

На следующий вечер шел дождь. Часов около одиннадцати Оцука зашел в бар «Риён». Пальто было в каплях дождя, волосы тоже промокли.

— Ах, как вы ужасно вымокли, — подскочила к нему Кирико, — еще простудитесь!

Девушка услужливо стащила с него пальто и сама расстелила его сушиться у печки. Затем принесла полотенце и стала вытирать Оцука голову.

— Вот досада. Вам надо чего-нибудь выпить, чтобы не простудиться.

Оцука молча уселся за стойку. Взгляд его был устремлен в одну точку. Седые волосы растрепались, полные щеки уныло отвисли.

— Виски с содовой, как всегда? — бармен снял с полки единственную, специально припасенную бутылку «Джонни Уокер». Этот напиток с красной этикеткой был самым дорогим из подававшихся в заведении.

— Ну, выпейте, — Кирико поднесла стакан к губам адвоката, другой рукой обняв его за плечи.

Кто бы ни смотрел на них в этот момент, решил бы, что девушка обхаживает любимого мужчину. Да и Оцука, казалось, с восхищением принимает такое обхождение. Оцука просидел за стойкой около часа. Кирико непрерывно вилась вокруг него, щебеча что-то сладким голоском. Но Оцука не проронил почти ни слова. Он и всегда не был особенно разговорчив, но тут будто онемел.

Время подошло к закрытию. Как обычно, Кирико вышла вместе с Оцука.

Дождь лил еще сильнее.

Зонтика у адвоката не было. Кирико подняла воротник пальто и накинула капюшон. Казалось, она не обращает никакого внимания, что Оцука нечем защититься от дождя.

Они шли той же улицей, что и всегда. В лучах фонарей струились косые потоки дождя. С одной стороны тянулась длинная ограда, из-за нее свисали ветви деревьев. С другой стороны — ряд домов, но все они заперты: время позднее, да и к тому же еще дождь. На улице ни прохожих, ни машин. Слышно только, как хлещет дождь. Вот он барабанит по крыше соседнего дома.

Оцука шел-шел, и вдруг колени у него подкосились, он осел прямо в грязь, уперся обеими руками в землю и сказал:

— Я прекрасно понимаю ваши чувства. Но ради меня, несчастного, скажите правду. Умоляю вас!

Голос его приглушали звуки дождя.

Кирико смотрела на него сверху.

— Кирико-сан! Умоляю вас. Понимаю, что я не могу искупить свою вину. Но мне теперь ничего не остается, кроме как умолять вас. Скажите следователю, что там произошло. И отдайте зажигалку с изображением лисы и винограда.

Кирико молча стояла рядом. Все так же стучал по мостовой дождь.

Она продолжала смотреть на голову мужчины. Адвокат умолк и лишь продолжал механически кланяться.

— Сэнсэй, — наконец сказала она, — я поняла вас. — Адвокат поднял голову. — Пожалуйста, не ведите себя так.

— Вы поняли меня? — Оцука всматривался в темноту, надеясь разглядеть выражение лица Кирико. В голосе его зазвучала надежда. — Поняли… Значит, вы скажете следователю? Скажете ему правду?

— Скажу. И зажигалку отдам.

Оцука чуть не подскочил от неожиданности.

— Неужели правда? — Он не мог поверить и пожирал Кирико глазами.

— Я не лгу.

— Вот как! — Адвокат глубоко вздохнул.

— Во всяком случае, встаньте. Не могу разговаривать, пока вы в такой позе.

— Но вы должны простить меня. Пока вы меня не простите, я не встану.

— Не говорите об этом больше. Вставайте же. Лицо адвоката озарилось надеждой. Он, шатаясь, поднялся.